Роза на алтаре - Бекитт Лора

Все эти годы Бернар носил в своем сердце, как незаживающую рану, воспоминание о трагической гибели матери и троих юных сестер. Именно потому он с такой любовью относился к маленькой Адели, которую уже привык считать своей дочерью.

Он никогда не спрашивал Элиану об отце ее второго ребенка. Бернар знал, что этот мужчина был в ее жизни еще до Революции, а потом – после их разлуки, но не задавался вопросом, насколько сильно Элиана его любила, значит ли он что-нибудь для нее до сих пор.

Как человек военный, он приучил себя не терзаться лишними сомнениями и твердо усвоил науку жизни: рано или поздно судьба расставит все по своим местам.

Вскоре возглавляемый Бернаром отряд достиг бревенчатого строения на другом конце лагеря, где располагался его корпус.

Отдав приказания подчиненным, Бернар спешился и прошел в помещение, где обычно собирались офицеры. Он застал там шестерых сослуживцев, рассевшихся вокруг большого стола. В ожидании ужина офицеры, развалившись на стульях, курили, потягивали вино, перебрасывались шутками. По-видимому, они только что сдали смену и были настроены как следует отдохнуть.

Их компанию разделяли три девушки, довольно привлекательные особы, на вид полугорожанки-полукрестьяночки; все трое – в пестрых поплиновых платьях и цветных чулках. Они с притворной застенчивостью хихикали, когда кто-либо из мужчин притягивал их к себе на колени или пытался обнять за талию.

Бернар вошел в комнату как раз в тот момент, когда один из офицеров, хитровато подмигивая, сказал другому:

– Эти прелестные птички послужат нам славным десертом!

Бернар нахмурился.

– В чем дело? – сухо произнес он. – Что это за женщины?

– Это наши маленькие подружки, – с развязной улыбкой промолвил один из присутствующих, капитан Жозеф Бастье, на что Бернар беспрекословным тоном отвечал:

– Немедленно отправьте их назад. Здесь вам не бордель.

– Но и не монастырь, – заметил Бастье. – Вы и сами-то не очень похожи на монаха, Флери. Сегодня начальства не будет, и мы имеем право развлечься. Что тут плохого? Может, вам завидно? Если хотите, я уступлю вам любую из этих девчонок по вашему выбору.

– Нет, не хочу. А плохо то, что вы подаете дурной пример солдатам. Много вы сможете требовать от них, если сами нарушаете дисциплину? Каждый день вино и женщины – в других корпусах я этого не видел. Вы здесь слитком хорошо устроились!

Жозеф Бастье скривил губы.

– Противно слушать вас, Флери! Вам бы проповеди в церкви читать! Вы, кажется, участвовали в нескольких боевых походах? Мне жаль ваших солдат! Вы их, должно быть, на веревке водили!

– Они имели не меньше свободы, чем все остальные. Единственное, чего я не допускал, так это насилия. Но здесь, я повторяю, другой случай. Получите отпуск – и делайте, что хотите. А сейчас вы на службе. В общем, как вам угодно, но если это не прекратится, завтра же мой рапорт ляжет на стол командования.

В комнате поднялся глухой ропот.

– Не очень-то красиво выдавать своих! – выкрикнул кто-то. Бернар обвел присутствующих твердым взглядом.

– Бог свидетель, я никогда не выдавал своих. Но это не значит, что я должен позволять вам выходить за рамки дозволенного!

– Послушайте, не надо ссориться! – примирительно произнес молодой привлекательный офицер по фамилии Гайар. – Садитесь, Бернар, поужинайте с нами. Сейчас уже поздно, а утром мы отправим девушек назад. Даю слово, больше это не повторится.

Атмосфера немного разрядилась. Бернар присел к столу, вскоре подали ужин, и беседа мало-помалу вошла в спокойное русло.

Бернар понимал своих сослуживцев. Работать приходилось много, отдых почти полностью уходил на сон, о развлечениях не было и речи. Генералы и прочие высшие чины зачастую держали при себе любовниц и даже жен, но остальные не могли себе этого позволить. Вечер в обществе хорошеньких женщин хоть как-то скрашивал их жизнь. Но в то же время Бернар не собирался допускать, чтобы кто-либо злоупотреблял его терпением.

– Наверное, дома у вас прелестная жена и куча милых детишек, Флери? – спросил Жозеф Бастье. – Этакая семейная идиллия! Неужели вы никогда не изменяли своей супруге?

– Я не намерен обсуждать с вами свою личную жизнь, – сказал Бернар.

Бастье усмехнулся.

– Что ж, простите! Ценю вашу деликатность. Не исключено, что вы и в самом деле сущий праведник. И приказа, по-видимому, никогда не решитесь нарушить?

– Вы же знаете: на войне все возможно.