Много шума вокруг волшебства - Райс Патриция

Трев остановился и выгнул бровь.

– Для того чтобы заботиться друг о друге, существует семья. Попробуйте как-нибудь проверить это на себе.

Он вышел, чувствуя облегчение и радость, что ему не придется жестоко расправляться со своим дедом – тот перестал быть чудовищем, которое омрачало его детство.

Трев плечом открыл дверь в спальню и внес чашку с чаем и тарелку с пирожными. Белокурая Ниниан сидела у постели и, благодарно взглянув на него, уступила ему свое место. В его сердце загорелась надежда. Передав ей пирожные, Трев присел на стул и дотронулся до загорелой мозолистой руки Лоренса. Веки Лоренса дрогнули под повязкой, которую наложила ему кузина Синды.

Затаив дыхание, Трев молился, чтобы рана не была роковой и чтобы к кузену вернулась память.

Красивое лицо Лоренса, которое он помнил с детства, похудело и стало более мужественным от времени и перенесенных испытаний. Трева беспокоила его худоба, но дыхание Лоренса было ровным. Кто-то натянул на него ночную рубашку, из чего Трев заключил, что у него нет ран на теле. Он крепко сжал руку кузена. Через мгновение на Трева взглянули голубые глаза его самого близкого друга.

– Лоренс? – осторожно произнес он, опасаясь, что после такого удара не сможет разобрать его слов.

– Тревельян! – Хриплый голос был возбужденным. – Ты пришел! Ты здесь! Я… – Он изумленно огляделся. – Черт возьми, где это я?

Трев постарался говорить как можно спокойнее:

– Ты в Лондоне, в городском доме. Как я понимаю, ты давно уже не видел свою старую комнату?

Лоренс издал хрип, отдаленно напоминающий смех.

– Да уж, давно. – Он устремил на Трева пытливый взгляд. – А где Мелинда?

Ему ответила леди Ниниан:

– В настоящий момент она находится в Брайтоне и рожает вам ребенка.

У Трева изумленно подскочили брови.

Потрясение, отразившееся на лице Лоренса, сменилось выражением решимости. Он попытался сесть, но, поняв, что на нем лишь ночная рубашка, подтянул одеяло повыше.

– Дайте мне одеться! Мне нужно к жене!

Трев с трудом заставил его опуститься на подушки – сопротивление кузена говорило скорее о его упрямстве, нежели о силе.

– Если она увидит тебя таким, то до смерти перепугается. Да женщины все равно не допустят тебя к ней. Мужчинам нечего делать, когда рождается ребенок.

Лоренс хотел что-то возразить, но тут раздался скрипучий голос графа:

– И где же ты был, упрямый бездельник?

Кто-то сообщил в гостиную о том, что Лоренс пришел в себя.

Трев удержал себя от инстинктивного желания прикрыть кузена своим телом. Язвительная манера деда всегда вызывала обиду. Неужели старик никогда не научится мягче выражать свои чувства?

За свое самообладание Трев был вознагражден тонким ароматом сирени и ощущением легкой руки Синды у себя на плече. Руки, которая была испачкана углем.

– Лакей сказал нам, что вы пришли в сознание, лорд Рочестер. Как сегодня ваша голова? – вежливо осведомилась она.

Лоренс озадаченно моргнул.

– В ней как будто кто-то молотком стучит. Простите, я вас знаю?

– Это моя будущая жена, леди Люсинда, – гордо сказал Трев. – И все-таки как у тебя с памятью?

– Я требую объяснений! – загремел граф. Трев не пожелал оглядываться, только ответил на вопросительный взгляд кузена:

– У дедушки случился удар, когда он узнал о твоем исчезновении. Несколько месяцев мы страшно тревожились за тебя. – Трев не стал говорить Лоренсу, что его считали погибшим или что у него может произойти повторная утрата памяти.

– Я должен ехать к Мелинде. У меня был жар и сильнейшая головная боль. Я не помню… – Лоренс зажмурил веки, как будто все еще ощущал эту боль. – Как я здесь очутился? Не могу вспомнить… Я думал, что выздоравливаю. Я вспомнил Лондон и подумал, что если доберусь сюда, то это поможет мне все вспомнить. Но я не…

– На вас напали грабители и ударили вас по голове, – произнес нежный голос. – Сэр Тревельян нашел вас и принес сюда. Иногда повторный удар восстанавливает память, а может и убить. Вам повезло.

Трев узнал голос леди Ниниан. Вернул ли этот новый удар по голове память Лоренсу или еще больше ухудшил его состояние?

– Что именно ты помнишь? – спросил он кузена, который растерянно наморщил лоб.

– Не знаю. Я не помню, как пришел в Лондон. Долгое время я помнил только шторм и как перевернуло яхту. Мне все время снились страшные сны, в которых я безуспешно пытался распутать снасти.