Нож Равальяка - Бенцони Жюльетта

— Флажи нет в замке. Когда Лоренца отправилась к своим палачам, я приказала ему и еще нескольким слугам выбраться через подземный ход. Может быть, ему удастся что-нибудь заметить... Хоть какой-нибудь след... Вы же знаете, он отличный охотник.

Барон Губерт смотрел на сестру, будто видел ее впервые.

— Клянусь честью, вы иногда поражаете меня своей гениальностью, Кларисса.

— Я ваша сестра, Губерт. Как только случилась беда, я сразу начала действовать.

— Но им же нужны лошади.

— Их всего трое. Им хватит лошадей с фермы.

Завернувшись в плотный плащ, надежно защищавший ее от дождя, Лоренца неторопливо шла вдоль пруда, удивляясь собственному спокойствию. По натуре она не была трусихой, и если сейчас и боялась, то только за Тома, который мог быть болен гораздо серьезнее, чем ей сказали, и которого их тайный враг собирался мучить. Им обоим предстояло тяжкое испытание, но оно не будет длиться вечно. Как только умрет Тома, она тоже расстанется с жизнью. Через несколько часов все будет кончено, и, быть может, умрет и тот, кого она привыкла называть «враг без лица». В складках своего платья она чувствовала успокоительную тяжесть кинжала и прекрасно помнила, как остры обе стороны его клинка. Красавец-кинжал был орудием мести, ключом к вечной жизни и залогом ее спокойствия.

Сказать, что Лоренца ни о чем не жалела, было бы неправдой. И поэтому она не раз оборачивалась к Курси, сказочному замку, где провела лучшие дни своей жизни. Пробежавшее время не лишило медовый месяц сладости и хмельной всепроникающей нежности. И этого враг, ожидавший ее в глубине леса, не мог у нее отнять. Даже если ему удастся заполучить то, чего он так долго жаждет: ее тело, которым стремится воспользоваться, заставив служить себе. Лоренца приготовилась продать себя как можно дороже. Она нанесет удар первая, как только окажется с глазу на глаз с убийцей. Слова в подобных случаях ни к чему. Кем бы ни оказался похититель, он — преступник с порочной душой и заслуживает только смерти.

Радовало ее — если только можно чему-то радоваться, готовясь к мукам, — что она, наконец, узнает, кто их враг. Обретет уверенность. Потому что, сколько ни думала, кто же он, никак не могла определиться в своем выборе...

Между тем Лоренца подошла к лесной опушке. Прежде чем углубиться в лес, она мысленно с любовью и нежностью обратилась к Клариссе и Губерту, ставшим для нее близкими, родными людьми. Пройдет немного времени, и они лишатся обоих своих детей. Останутся одинокими. Но у них хватило сердца, чтобы любить и ее, ту, с кем несчастье вошло в их дом.

«Господи! — взмолилась она. — Если одному из нас суждено остаться в живых, пусть это будет Тома! Неважно, что он болен, что лишился памяти. Отец и тетя сумеют снова научить его жить. Помоги мне спасти его!»

Она осенила себя крестным знамением и вошла под сень леса.

Поначалу она не видела ничего, кроме тропинки, усыпанной сухими листьями, что терялась в путанице кустов и деревьев. И вдруг почувствовала позади себя присутствие человека: мужчина в маске с пистолетом в руке взял ее за руку.

— Сюда!

Он подвел ее к другой тропинке, на которой их ждала карета с опущенными шторами. На облучке неподвижно сидел закутанный в плащ кучер, третий человек, тоже в маске, держал открытой дверь кареты. Он знаком приказал Лоренце сесть. Она повиновалась. Человек, который сопровождал ее, тоже поднялся в карету и сел рядом с ней.

— Поехали, — распорядился он.

Дверца кареты закрылась, и Лоренца оказалась в полутьме. Ночью тьма была бы полной, но сейчас тусклый свет проникал сквозь неплотно пригнанные кожаные шторы.

— Куда вы меня везете? — спросила она, не слишком рассчитывая на ответ.

Но ответ она получила.

— Сидите молча, не шевелясь. Одно движение, и я стреляю.

Тон сопровождающего был вульгарным, голос грубым, и говорил он, едва ворочая языком, словно был пьян. Лоренца позволила себе немножко посмеяться.

— Да что вы? А мне показалось, что ваш господин очень хочет со мной увидеться! И не с мертвой, а в добром здравии.

— Молчите, или я вас убью!

— Ну что ж...

Глупо было продолжать разговор. Положению Лоренцы трудно было позавидовать, так что неудивительно, что ей не захотелось иметь лишние неприятности. Она устроилась поудобнее и стала смотреть в щелку, стараясь понять, куда ее все-таки везут. За то время, пока она жила в Курси, она успела неплохо изучить окрестности замка и изрядную часть долины Уазы. Приглядевшись, она поняла, что везут ее в сторону Парижа. Однако, опасаясь ее сообразительности — этим грубиян оказал ей большую честь! — проехав еще с четверть часа, он приказал кучеру повернуть направо, потом налево, потом карета снова поворачивала то туда, то сюда и, похоже, сделала круг, но теперь уже Лоренца не могла понять, где север, где юг, где запад и восток. И когда они вновь двинулись по прямой, смотреть на дорогу больше не имело смысла. Да и вообще, имело ли смысл знать, где претерпит она свои крестные муки, а потом встретит смерть?