Рай на краю океана - Ларк Сара

— Значит, у нас и лошадка есть, — наморщив лоб, произнесла мадам Кларисс. — Девонька-девонька, не будь у тебя такое честное лицо… Поклянись, что ты не украла клячу!

Илейн кивнула.

— Баньши — это подарок.

Мадам Кларисс подняла брови.

— На помолвку или на свадьбу? Я ничего не хочу сказать, сладкая моя, но я предпочла бы знать заранее, если вдруг явится твой разъяренный супруг.

— Не явится, — отрезала Илейн. — Наверняка не явится…

Мадам Кларисс услышала странные нотки в ее голосе, нечто среднее между чувством вины и удовлетворением, но ничего не сказала. Как бы там ни было, похоже, девочка не лжет.

— Ну ладно. Тогда веди свою лошадку сюда. А то на съемной конюшне у тебя заберут половину твоей зарплаты. Только чистить ее будешь сама. И кормить тоже.

Илейн решила забрать Баньши на следующее утро. Одну ночь в съемной конюшне она может себе позволить. Сейчас же она решила для начала постирать свои платья и развесить их на просушку в отведенной ей крохотной комнатке. На улице до сих пор шел дождь, было холодно и неуютно. Город Илейн по-прежнему не нравился — никакого сравнения с Квинстауном, где чаще всего было солнечно, дожди бывали редко, а зимой хоть и было гораздо холоднее, чем на Западном побережье, зато ясно и много снега, не то что здесь: мокро и серо.

Несмотря на погоду, посетителей в пабе было много. Мужчины входили внутрь мокрые, как котята, и мадам Кларисс не знала уже, куда девать все эти мокрые куртки и плащи. Илейн вспомнила о вощеном плаще Гвин, который отлично подходил для дождливой погоды, — здешним горнякам такая одежда наверняка пригодилась бы, но, судя по всему, никто здесь не мог себе этого позволить.

А ведь от шахт до города идти довольно далеко. Им, должно быть, очень сильно хочется потом тепла и развлечений, раз они соглашаются вытерпеть тяготы дороги после тяжелой смены.

— Видела бы ты, как они живут! — заметила Шарлен, когда Илейн высказала свою мысль. — Хозяева рудника дают им в распоряжение чуланы на территории шахты, но это просто крыша над головой. Они там даже помыться толком не могут, у большинства есть в лучшем случае железная канистра. А за воду эти свиньи с них высчитывают дополнительно. После них у нас на простынях остается угольная пыль.

И действительно, большинство посетителей выглядели немытыми; на их лицах, казалось, застыли серые маски. Угольная пыль была жирной. Холодной водой она отмывалась плохо, как бы мужчины ни старались ее оттереть.

Илейн стало их жаль, но, к огромному удивлению девушки, несмотря на тяготы жизни, все они были веселы. Она слышала различные диалекты, хотя большинство мужчин были родом из английских и валлийских рудничных регионов. Почти все были переселенцами — новозеландцев во втором или третьем поколении под землю не заманишь.

Мужчины с восторгом аплодировали, когда Илейн заиграла старую валлийскую песню, которой ее научила бабушка Гвин. Некоторые из них сразу же начали подпевать, другие подхватили девушек и пустились в пляс, и вскоре перед Илейн на пианино стоял первый бокал виски.

— Я ведь не пью виски, — сказала она, когда мадам Кларисс указала ей на него и одновременно на мужчину, который угостил ее выпивкой. Неуклюжий англичанин откуда-то из-под Ливерпуля.

— Ты хоть попробуй для начала! — подмигнув, посоветовала ей мадам Кларисс.

Когда Илейн сделала робкий глоток, она поняла, что это обычный чай, но холодный.

— Никто из девушек здесь не пьет, иначе они были бы уже готовы к десяти часам, — сказала мадам. — Но от каждого бокала, который покупают тебе господа, половина твоя!

Это показалось Илейн хорошей сделкой. Она отпила свой «виски» и улыбнулась мужчине, заказавшему его. Тот подошел к пианино и попытался договориться с ней на встречу попозже. Однако отнесся с пониманием, когда Илейн отказалась. Вскоре после этого он исчез вместе с Шарлен.

— Ты оживляешь процесс! — с уважением произнесла мадам Кларисс, когда принесла Илейн третий напиток. — С учетом того, что сегодня вторник, оборот неплохой. По четвергам и пятницам у нас отлив, у ребят не остается денег. В субботу они получают зарплату, тогда у нас настоящий бум, а в воскресенье шахты закрыты. И каждый пьет, пытаясь заставить мир казаться лучше, чем он есть на самом деле.

Постепенно в ходе вечера работа начала нравиться Илейн. У нее еще никогда не было такой благодарной публики, как эти горняки, и к ней действительно никто не приставал слишком сильно.