Пылающие сердца - Линдсей Джоанна

До конюшни они шли очень медленно, потому что ей приходилось поддерживать Ройса. Он был настолько тяжелым, что даже несмотря на всю ее силу это давалось ей нелегко. А потом ей пришлось отпустить его, чтобы разобраться со стражником внутри конюшни.

Когда она вернулась, Ройс лежал распростершись на земле. Она чуть было не расплакалась от отчаяния, но привела его в чувство, помогла подняться на ноги и заставила его собрать последние силы, чтобы взобраться на лошадь.

– Как ты рассчитываешь…, выехать за ворота?

– Предоставь это мне, - ответила она. Кристен действительно была очень обеспокоена. Ведя обеих лошадей в поводу, она пересекла безлюдный двор. В скобы, вбитые в высокие деревянные ворота, был просунут тяжелый брус. Сбоку наверху была пристроена небольшая платформа, на которой, привалившись спиной к стене, восседал часовой. Он крепко спал. Кристен осторожно добралась до него по лестнице, убедилась, что он даже не проснулся, затем спустилась вниз и, собрав все свои силы, стала вытаскивать огромный деревянный брус.

Он был настолько тяжел, что ей не удалось бесшумно опустить его на землю, и он упал с глухим стуком. Она вся содрогнулась от этого звука.

Она огляделась по сторонам, рассчитывая увидеть целую армию вооруженных людей, спешащих к ним. Ее сердце чуть не остановилось, когда она действительно заметила одного слугу, который вышел из конюшни. Он зевнул и вернулся назад. В дверях другой постройки появился еще один и остановился, молча наблюдая за ними.

Она облегченно вздохнула, когда поняла, что они вовсе не собираются поднимать тревогу. Они были ленивы, безразличны и вовсе не собирались ударить пальцем о палец, чтобы услужить своему лорду. Им с Ройсом повезло, что слуги Элдреда не отличались фанатичной преданностью своему господину.

Кристен чуть не рассмеялась, когда открыла ворота и схватила поводья лошади, на которой сидел Ройс, прежде чем самой вскочить в седло. Очень скоро они исчезли в ночи.

Глава 41

Кристен была совершенно измучена, помимо того что сходила с ума от беспокойства. Ройс держался в седле из последних сил. Один раз ей пришлось остановиться, чтобы попытаться перевязать его плечо, но он потерял много крови, слишком много. Теперь он уже почти без сознания практически лежал на спине лошади.

Даже когда вдали показались стены Уиндхерста, ее тревога не уменьшилась. Небо уже начинало светлеть, поэтому их заметили. Ворота распахнулись, и слуги выбежали к ним навстречу. Группа верховых, выехавших из лесу, также заметила их и поспешила к ним на помощь. Скоро Ройс сможет отдохнуть, его рану обработают и перевяжут как следует. Но ее все равно не покидал страх, что все может оказаться напрасным, что он все равно умрет, потому что она не сумела как следует позаботиться о нем.

Когда он упал с лошади, Кристен закричала, тут же спрыгнула на землю и, кинувшись к нему, подняла его голову и положила к себе на колени. Его глаза были открыты, но он казался изумленным.

– Я…, должно быть…, спала. О Боже, он даже не соображает, где находится! Ее сердце обливалось кровью, когда она смотрела на него, такого слабого и беззащитного. Она даже не замечала, что слезы струились по ее щекам.

– Успокойся, Ройс. Не шевелись. Через минуту они уже будут здесь и помогут тебе.

Он с трудом сфокусировал глаза на ее лице.

– Ты признаешь наконец, что хочешь меня, Кристен? - Господи, как он может думать об этом в такую минуту, когда последние жизненные силы вытекают из него вместе с кровью? - Кристен?

– Да, я хочу тебя, клянусь.

– Может быть, ты и любишь меня - хотя бы немножко?

Она не колебалась.

– Да, и это тоже.

Одна рука поднялась, чтобы обхватить ее за шею и притянуть ближе ее лицо. Его губы были теплыми, сухими, нежными, но только вначале. Постепенно до нее начало доходить, что в руке, обнимавшей ее, было слишком много силы, и поцелуй был чересчур страстным.

Кристен отшатнулась от него, ее глаза сузились, когда она увидела, что он улыбается ей.

– Ты вовсе не умираешь!

– А ты полагала, что я уже при смерти?

– О, как это нечестно!

Она чуть было не стукнула его, особенно когда он начал смеяться. Но вместо этого она поднялась на ноги и гордой походкой направилась к дому.

***

Понадобилось бы нечто большее, нежели пустячная рана, чтобы свалить Ройса. Он провел в постели всего четыре дня, а через неделю уже приступил к своим обязанностям. Спустя две недели его рада уже почти, совсем не напоминала о себе.