Обжигающий лед - Деверо Джуд

В ту же самую секунду из кабинета выбежали мужчины.

– Хьюстон, дорогая, с тобой все в порядке? – спросил Кейн, беря ее за руку и пытаясь привести ее в вертикальное положение. Но это было все равно что пытаться поставить морскую водоросль.

– Я прикрыла свое красное платье плащом, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь решил, что я не настоящая леди, – всхлипнула она. – А потом я взорвала тюремную стену, – она схватилась руками за живот и сползла на пол. – А можно ли назвать безупречным поведением то, что я организовала это представление с боксером?

– О чем она говорит? – спросил Кейн. На лице Эдена появилась улыбка, которая растянулась еще шире, когда он сказал:

– Безупречное поведение было окончательно забыто во время танцев, – он захохотал. – Хьюстон, в тот вечер я захватил с собой бутылку виски, думая, что помру от скуки, наблюдая за вашим девичником, – говоря это, он повалился на пол рядом с Хьюстон. – А мисс Эмили! – выдохнул он. – Я не могу пройти мимо ее магазина, чтоб не засмеяться.

Хьюстон так смеялась, что не могла произнести ничего членораздельного.

– А Лиандер! Я так старалась все эти годы, я изо всех сил скрывала от тебя все о Сэйди и об остальном тоже.

Лиандер смотрел на нее, улыбаясь.

– Ты знаешь, о чем она говорит? – спросил он Кейна.

Ответил Рейф:

– Это очаровательная глупенькая леди, которая выглядит так утонченно, что, кажется, не способна ни на что, кроме вышивания, управляет повозкой, запряженной четверкой лошадей.

– Я могу управлять и двенадцатью лошадьми, заявила она, что вызвало у них с Эденом новый взрыв смеха.

– А удар правой у нее такой, что она может повалить парня с нее ростом, – гордо заметил Кейн. – И еще она может сбежать с собственного свадебного торжества вдогонку за своим пустоголовым мужем, когда он опозорится перед всем городом, и она может заплатить моей любовнице, чтобы та убралась подальше, и еще она может визжать, – сказав последнее, он осекся и смутился.

Лиандер взглянул на Хьюстон, которая сидела на полу в обнимку с Эденом, оба они изнемогали от смеха, потом он перевел взгляд на Кейна и увидел, как тот смотрит на Хьюстон – с гордостью и любовью.

– Подумать только, я называл ее ледяной принцессой, – пробормотал Лиандер.

Кейн покачался на каблуках – вперед-назад, засунув большие пальцы рук в пустые петли для ремня на брюках, и проговорил:

– Я растопил лед.

Рейф и Лиандер взорвались смехом – как от той гордости, с которой Кейн произнес это, так и от самих слов. Рейф кивнул на Хьюстон:

– Ты бы лучше позаботился об этой ледышке, пока она не растаяла и не просочилась в щели между половицами. Думаю, ты не хочешь ее потерять.

Кейн остановился и поднял Хьюстон на руки.

– Я никогда не отпущу эту леди. Хьюстон, все еще смеясь, прижалась к нему, пока он нес ее к лестнице.

– Нет, сэр, – сказал Кейн. – Нас ничего не разлучит. Ни другие женщины, ни мои дети, о которых она еще не знает, ни палач. Поэтому я, наверное, так люблю ее. Верно, Хьюстон?

Хьюстон взглянула на него сверкающими глазами. Он наклонился к ее уху и прошептал так, чтобы остальные не услышали:

– Когда я отнесу тебя наверх, ты объяснишь мне, что это за спектакль с боксером. И не хохочи ты так, Хьюстон!