Грезы любви - Райс Патриция

Рори тотчас убрал руку и заставил себя улыбнуться.

– Выглянуло солнце, милая. Если пораньше двинуться в путь, то к вечеру мы будем на месте.

Элисон кивнула и поправила одеяло, когда он поднялся. В тесной комнатушке не было ни умывальника, чтобы привести себя в порядок, ни уединения, необходимого, чтобы воспользоваться облупленным ночным горшком, стоявшим под кроватью. Рори, все еще одетый во вчерашнюю рубашку и бриджи, натянул камзол и заляпанные грязью сапоги.

Элисон наблюдала за ним с обеспокоенным выражением.

– Мистер Фарнли сказал, что направил вперед посыльного, чтобы дом подготовили к нашему приезду. Может, мне следует переодеться во что-нибудь более приемлемое?

Рори поднял дорожное платье Элисон, казавшееся ему более чем приемлемым, и бросил на нее озадаченный взгляд. Затем, сообразив, что она не знает, как должна выглядеть жена лэрда, и боится опозорить его своим видом, усмехнулся и покачал головой.

– Для здешних мест ты выглядишь просто великолепно. Мы же не в Лондоне, милая. Тебе больше незачем беспокоиться, что твои драгоценности недостаточно роскошны или кружевная отделка слишком скромна. Возможно, кого-то это и волнует, но только не Маклейнов. Старайся держать себя и ребенка в тепле и сухости, и тебя будут считать добропорядочной и разумной женщиной. Здесь это самый большой комплимент.

Элисон облегченно улыбнулась.

– Думаю, Маклейны мне понравятся. А как насчет Макгиннесов?

– Их слишком мало осталось, чтобы тревожиться по этому поводу. А теперь вставай, любимая. Пора собираться.

Рори называл ее «любимая» лишь в минуты особого расположения. Элисон, дорожившая этими редкими моментами, поспешила выполнить его указания. Она давно избавилась от заблуждения, будто он любит ее, но не так-то легко отказаться от надежды. Прошло то время, когда она воспринимала любовь как должное. Теперь она знала цену тому, что потеряла, и готова была сделать все, что в ее силах, чтобы заслужить хотя бы его привязанность. Просто надо научиться справляться с паникой, которая охватывает ее каждый раз, когда Рори приблизится. Иначе она никогда не завоюет его.

Когда он вышел из комнаты – в высоких сапогах, с волосами, аккуратно стянутыми в косичку, и камзоле, ловко сидевшем на его ладной фигуре, – Элисон почувствовала, что лед в ее груди начал таять. Кем бы ни был Рори, что бы он ни сделал, она больше не могла скрывать правду от самой себя. Она любит его и должна каким-то образом добиться взаимности. Рори умел любить, когда был подростком, и теперь, став взрослым мужчиной, нуждается в напоминании.

Уже давно наступила ночь, когда усталый всадник, проделавший верхом весь путь от Плимута, прибыл наконец в свое корнуоллское поместье. Его тяжелый плащ пропитался влагой от холодного дождя, моросившего, пока он скакал по заболоченным пустошам. Дорогу он определял только благодаря инстинкту и смутным воспоминаниям. При виде сурового каменного строения, вздымавшегося над скалами, из его груди вырвался вздох облегчения. Его путешествие подошло к концу.

Кое-где в окнах горел приветливый огонь. Спешившись, мужчина подошел к массивному порталу и стукнул тяжелым молотком о медную пластину, прикрепленную к толстым дубовым доскам. Эхо ударов разнеслось по холлу, но ему пришлось стукнуть еще несколько раз, прежде чем внутри здания послышались шаги и дверь распахнусь. Мужчина поспешно шагнул внутрь, прячась от дождя.

Дворецкий попятился, с изумлением взирая на незнакомца, который проследовал внутрь величественного холла и, сдернув с головы промокшую, но богато расшитую треуголку, с собственническим видом огляделся.

– Что вам угодно, сударь? – осведомился дворецкий, пытаясь скрыть за высокомерным тоном тревогу. Поместье майоратное, Не мог же новый граф проиграть его в карты?

Мужчина обратил пристальный взгляд на престарелого слугу, пытаясь найти знакомые черты. Двадцать лет ни для кого не прошли даром, но, видимо, он нашел то, что искал, и его лицо осветила юношеская ухмылка, неожиданная для человека, чьи волосы посеребрила седина.

– Хьюэрз, тебя не узнать в этом парике. Помнится, ты уже здорово облысел, когда мы в последний раз виделись. Александр дома?

При столь фамильярном упоминании имени хозяина дворецкий побледнел и вгляделся в лицо незнакомца, не осмеливаясь поверить давно забытым воспоминаниям. День всех святых прошел, и призраки больше не расхаживают по ночам.