Змеиное гнездо - Холт Виктория

Лилиас подняла глаза и посмотрела на меня… умоляюще… прося поверить ей. И тут меня озарило. Я знала теперь, что Лилиас не брала ожерелья, хотя мечтала обрести какую-нибудь защиту от нужды на будущее… сбережения на черный день. Я поразилась тому, что могла усомниться в ее невиновности и прокляла себя за эти сомнения.

– Это преступление, – продолжал отец. – Все эти годы вы жили в моем доме, и я, выходит, пригрел воровку. Мучительно сознавать свою ошибку.

– Я не делала этого! – крикнула Лилиас. – Не делала этого! Кто-то подложил мне ожерелье.

– Естественно, кто-то положил его к вам, – саркастически заметил отец. – И сделали это вы, мисс Милн. Дочь викария. А ведь вы получили религиозное воспитание. Что делает ваш поступок еще безобразнее.

– Вы обвиняете меня, ни в чем не усомнившись. – Глаза Лилиас пылали. В ней криком кричало отчаяние. Кто мог подложить ожерелье к ней в комнату? С какой целью? Если кто-либо взял его, зачем было совершать воровство и потом отказываться от содеянного… неужели только с целью обвинить Лилиас?

– Я просил у вас объяснений, – говорил отец, – но так и не получил их.

– Я могу сказать только, что не брала ожерелья.

– Тогда объясните, как оно попало к вам в комнату.

– Я могу сказать только, что не клала его туда.

– Я уже говорил, мисс Милн, что могу наказать вас. И вам придется давать объяснения в суде. Но, памятуя о вашей семье и учитывая, что вы прожили здесь много лет и за вами не замечалось случаев воровства, я склоняюсь к более умеренной точке зрения. Допускаю, что вами овладело внезапное искушение… и вы поддались ему. Поэтому… хочу попросить вас собраться и немедленно покинуть мой дом. Миссис Керквелл сопроводит вас и удостоверится в том, что вы не прихватили ничего из вещей, которые вам не принадлежат.

Лилиас с ненавистью посмотрела на отца.

– Как вы можете? Как вы можете судить меня так несправедливо? Я не заслужила, чтобы со мной обращались, как с преступницей.

– Вы предпочитаете, чтобы я передал дело в суд?

Она закрыла лицо руками, а затем молча повернулась и вышла из библиотеки.

– Все это достойно сожаления, – сказал отец, – но вопрос исчерпан.

Исчерпан? И Лилиас выгонят за воровство! С испорченной навсегда репутацией. И ей придется жить в вечном страхе – а вдруг факт обвинения в воровстве всплывет на поверхность.

Я пришла к ней. Она сидела на кровати и смотрела перед собой остановившимся взглядом. Я бросилась к ней и обвила ее шею руками.

– О, Лилиас… Лилиас, – кричала я. – Это ужасно. Я верю тебе.

– Спасибо, Девина, – отозвалась она. – Кто мог сделать такую подлость? И зачем?

– Не знаю. Сначала бедняжка Китти, а теперь ты. Словно какое-то проклятье поразило наш дом после смерти мамы.

– Я должна вернуться домой и все рассказать близким. Но хватит ли у меня мужества?

– Твой отец поймет. Он поверит тебе, ведь он же христианин.

– Я стану для него обузой. И не смогу получить новое место.

– Но почему?

– Потому что обычно спрашивают, где человек служил… и почему ушел оттуда.

– А разве ты не можешь сказать, что я выросла? Ведь это в самом деле так.

– Тогда свяжутся с твоим отцом, Девина.

– Может быть, он ничего не скажет.

Она горько рассмеялась.

– Ну уж нет, он обязательно кое-что скажет. Он посчитает невозможным для себя промолчать. Он ведь такой праведник, что даже не в состоянии предоставить женщине возможность защитить себя. Подобные ему люди любят искать грехи у других. Они делают это с таким рвением, что готовы видеть их даже там, где их нет. Тогда они ощущают себя еще более добродетельными… и благодарят Бога за то, что не похожи на грешников.

– О, Лилиас, как плохо мне будет без тебя. Лучше бы я никогда не видела это ожерелье.

– Мне нужно научиться стоять за себя. Я не должна позволять людям обвинять меня в том, чего не совершала. Нужно научиться требовать от них доказательств.

– Почему же ты не сделала этого, Лилиас?

– Могло быть еще хуже. Твой отец мне не верит. Остальные, возможно, тоже. Если бы он обратился в полицию… это стало бы известно многим. Ужасный позор… для моего батюшки. Лучше уйти молча…

– Ты должна мне писать, Лилиас. Дай свой адрес. Ты мне его говорила, но вернее будет записать. Я намерена выяснить, кто взял ожерелье из моей комнаты и подбросил в твою. Думаю, что скорее всего Хэмиш.

– Почему? Только потому, что его застали с Китти? Это разные вещи. Я соглашусь с тем, что он мог украсть драгоценность, но если так – то лишь затем, чтобы ее тут же продать. Не вижу причины, по которой он желал бы сделать виновной меня.