Змеиное гнездо - Холт Виктория

– А как же со сборами? Времени так мало.

– Ничего, потороплюсь.

– Вы говорили с миссис Глентайр?

– Она наверху с хозяином. Я бы, конечно, сказала ей, но не решаюсь их беспокоить, вот и подумала, что обращусь к вам, а там – как получится.

– Я поднимусь и скажу, что вы хотите ее видеть. А вы пока соберете вещи. Хэмиш отвезет вас на станцию.

– Спасибо, мисс Девина. Вы сняли с меня такой груз. Я поднялась в спальню отца и постучалась. К двери подошла Зилла. Я мельком увидела отца. Он сидел в кресле в ночном халате.

– У Элен неприятности, – сказала я. – Очень больна ее мать. Ей нужно сегодня же выехать в Лондон. Она хочет повидать вас.

– Боже мой, бедняжка Элен. Я спущусь к ней прямо сейчас. Где она?

– У себя в комнате, укладывается.

Я ушла, а Зилла повернулась к отцу и что-то ему сказала.

Элен покинула дом в полдень.

В тот вечер я обедала вместе с отцом и Зиллой. Отец был в халате, но Зилла сказала, что убедила отца спуститься в столовую – мол, в компании веселее.

– Она обращается со мной, как с ребенком, – сказал отец и как-то по-детски надул губы.

После еды отец начал нетерпеливо искать глазами привычный бокал с портвейном, но Керквелл его еще не принес. Подав последнее блюдо, он всегда уходил и снова появлялся в столовой лишь для того, чтобы наполнить бокал из графина. Но, как можно было понять, мы покончили с обедом раньше обычного.

– Я налью тебе, папа, – сказала я и подошла к буфету. Вина в графине оставалось на донышке. Едва я отставила почти пустой графин, как вошел Керквелл.

– О, вы уже все сделали, – сказал он. – Прошу простить. Я видел, что графин почти пуст и спустился в погреб за новой бутылкой. Пожалуйста, мисс Девика, если вина маловато, долейте из моего графина.

– Спасибо, мистер Керквелл, – сказала я. – Вам налить, Зилла?

– Не сегодня, – ответила она.

Керквелл вопросительно посмотрел на меня. Я покачала головой.

– Нет, благодарю.

Он поставил полный графин рядом с пустым. Когда отец допил вино, Зилла сказала:

– Пора пожелать друг другу спокойной ночи, Девина. Я не хочу, чтобы твой отец перенапрягался.

В ответ – все тот же раздраженный и одновременно любящий взгляд.

Я попрощалась и ушла к себе.

Должно быть, около двух часов ночи меня разбудил стук в дверь.

Я спрыгнула с кровати и впустила Зиллу. Она была в ночной рубашке, босая, с распущенными волосами.

– Твоему отцу очень плохо, – сказала она. – Его терзают боли. Я думаю послать за доктором Доррингтоном.

– В такое время?

Я нашарила тапочки и надела халат.

– Не знаю, что и делать, – сказала Зилла. – Мне не нравится его вид.

Вместе с нею я прошла в их спальню. Отец лежал на кровати с пепельно-серым лицом; дышал он с трудом, и глаза у него были стеклянные. Казалось, ему очень больно.

– Наверно, очередной приступ, – предположила я.

– Он тяжелее предыдущих, мне кажется. Нужно послать за доктором.

– Я пойду разбужу Керквелла. Он и сходит за мистером Доррингтоном. Служанок нельзя отпускать из дому в такой час.

– Ты и впрямь это сделаешь?

Я постучала в комнату Керквеллов и сразу вошла. Керквелл уже вставал.

– Мне очень жаль, что приходится будить вас среди ночи, – сказала я, – но мистеру Глентайру очень плохо.

Керквелл, слегка смущённый тем, что я увидела его в ночной рубашке, торопливо накинул халат.

Когда мы с ним выходили из комнаты, миссис Керквелл уже начала одеваться, чтобы последовать за нами.

Взглянув на отца, Керквелл сказала, что немедленно идет за доктором. На его взгляд, это необходимо.

Потом к нам присоединилась миссис Керквелл. Она уже ничем – как и все мы – не могла помочь.

Нам показалось, что прошла вечность, прежде чем мы услышали стук лошадиных копыт – это в одноконной карете приехали Керквелл и доктор. Но к этому времени отец был уже мертв.

ОБВИНЯЕМАЯ

И начался кошмар. Последовавшие за смертью отца недели кажутся мне теперь нереальными. У меня было ощущение, что я очутилась в безумном угрожающем мне мире. Та ночь стала роковой в моей жизни.

Доктор оставался у отца довольно долго, а когда, наконец, вышел – был чрезвычайно серьезен. Он не сказал мне ни слова. Прошел мимо, словно не видя меня. Он казался глубоко потрясенным.

Скоро я поняла – почему.

Как только он удалился, ко мне в комнату вошла Зилла. В речи моей мачехи появилась какая-то не свойственная ей бессвязность.

– Он… э-э… он думает, что причиной может быть какой-то яд.