Дорогая Жасмин - Смолл Бертрис

— Почему ты одета как крестьянка? — поинтересовался он.

— Мы были на играх, которые устраивал лорд Брюс, — неохотно пояснила Жасмин. — Для подобных оказий даже самые знатные дамы так одеваются, невежда!

— Какая удача! — ухмыльнулся Пирс. — Теперь мне куда легче раздеть тебя!

Он неспешно развязал верхнюю и нижние юбки, стащил их и швырнул на единственный стул, а сам зашел за спину Жасмин, жадно оглядывая изящные изгибы бедер и безупречные полушария ягодиц. Дерзкая рука потянулась к нежной плоти, лаская гладкую кожу. Сердце маркиза бешено забилось в предвкушении полной власти над до сих пор недоступной жертвой. Он почти слышал звуки ударов ременной плети, истязающей белоснежное тело.

Пирс Сен-Дени хищно улыбнулся и облизал губы. Встав перед Жасмин на колени, он снял с нее подвязки и медленно скатал темные вязаные чулки, ослабил путы, отпустил веревку и вновь привязал ее левую ногу к маленькому гвоздю, торчавшему из стены. Правая осталась свободной. Пирс, тяжело дыша, погладил ее узкую ступню, скользнул пальцами по внутренней стороне бедра.

Жасмин казалось, что по ней ползают отвратительные насекомые, но она заставила себя сдержать негодующий крик. Сен-Дени не должен видеть, что она боится, ведь именно этого он и добивается. Как он напоминал ее сводного брата Селима такими же мягкими руками и вкрадчивым голосом. Но теперь она уже не та ослепленная внешним блеском, очарованная, сбитая с толку тринадцатилетняя девочка.

— Тебе нравится? — осведомился Пирс, слегка поглаживая темный треугольник волос внизу ее живота.

— Ты омерзителен! — дерзко бросила Жасмин.

— Твое отвращение только сильнее возбуждает меня, — выдохнул он, приспуская натянутые до отказа штаны. Напрягшиеся чресла нестерпимо ныли, но Пирс, молниеносно вскочив, разорвал на ней блузку и сорочку, обнажив грудь. Что-то возбужденно лепеча, он наполнил руки мягкой плотью.

— Господи Боже, как ты прекрасна, — простонал он. — Я едва сдерживаюсь, а такое со мной впервые, прелесть моя!

Ты поистине редкостная награда и по праву досталась мне! Моя! Наконец-то моя!

— Я никому не принадлежу, пойми же это, болван! — вскрикнула Жасмин. — Я жена Джеймса Лесли, но не его собственность, как, впрочем, и он.

— Я убью твоего мужа, — пообещал Сен-Дени, сминая ее груди. — Как ты можешь отказывать мне, любимая?

Он высвободил налитый похотью отросток и гордо выпрямился перед Жасмин.

— Посмотри, что ты сделала со мной! Жасмин презрительно расхохоталась:

— Ты просто зеленый неопытный мальчишка! И прольешь семя на землю, прежде чем приблизишься ко мне!

Она снова расхохоталась, несмотря на боль в запястьях и вывернутых плечах.

— Не смей! — взвизгнул он. — Ты меня не знаешь! Я стану брать тебя снова и снова до потери сознания, пока не получу наслаждение сам, горделивая сука!

Сен-Дени отвесил ей пощечину.

Но Жасмин продолжала смеяться:

— Смотри! На самом кончике твоего копья уже выступили первые капли! Осталось уже недолго, жалкий слизняк! Только настоящий мужчина удержится в такой момент, а ты слабое ничтожество!

— Ведьма! — всхлипнул Пирс, увидев, что ее пророчество исполнилось и белая струя брызнула на грязный пол.

Жасмин облегченно вздохнула. Она сумела отвратить насилие, по крайней мере в эту минуту! Теперь надо заставить его освободить ее, больше она просто не выдержит.

— У меня онемели руки! — пожаловалась она. — Умираю! И запомни, если убьешь меня, тебя ждет ужасная месть Лесли!

Глядя на свое мгновенно сморщившееся мужское естество, Пирс Сен-Дени едва не лопнул от злости. Она провела его, перехитрила, опозорила как сосунка! Да, эта тварь куда сильнее, чем он предполагал. Обычно сам вид его грозного, готового к бою орудия заставлял жертву рыдать и молить о милосердии.

— Будешь висеть здесь, пока я не соизволю освободить тебя, сука! — прохрипел он и, зайдя сзади, снова связал ей ноги и поднял ременную плеть. — Теперь уж тебе точно не избежать наказания за все подлые хитрости! На будущее это научит тебя держать язык за зубами!

Плеть с силой опустилась ей на ягодицы, тонкие полоски обвились вокруг бедер, оставляя кровавые рубцы. Второй удар. Третий. Четвертый.

Жасмин крепко прикусила губу. Боль становилась все нестерпимее, по телу разливался лихорадочный жар. Крохотные узелки впивались в тело, причиняя невыносимые муки.

— Сука, — снова пробормотал он, не оставляя своего занятия.