Любовь на все времена - Смолл Бертрис

— Утром мы отплываем в Стамбул, — объявил ей Джинджи на шестой день ее пребывания в Алжире, — и я еду с тобой! — Он был очень возбужден. Это поручение поднимало его по иерархической лестнице среди ему подобных.

— Что ты знаешь о гороскопе, который сделал знаменитый астролог Осман? Подхожу ли я султану? — спросила она евнуха.

— Он сделан, — немедленно ответил Джинджи, — и завтра днем здесь будет Осман. Он скажет, что ожидает тебя.

— Разве я должна встречать его в таком виде? — спросила она. — Разве одежды, обещанные мне, еще не готовы? Я же не поеду к султану в том, что на мне надето сейчас?

— Потерпи, медноволосая женщина, — посоветовал он. — Твои новые одежды привезут сегодня, еще до того, как великий Осман покинет свой дом.

— Сколько раз должна я повторять тебе, Джинджи, что меня зовут Эйден? — Они говорили по-французски, ведь это был единственный язык, который оба знали.

— Этим именем ты называлась в своем мире, но когда ты попадешь в Стамбул, тебе придумает имя султан или его главный евнух. Я не хочу тратить время, чтобы запоминать имя, которое тебе не понадобится. Скоро тебе дадут новое.

И убедить его она не смогла.

Османа Эйден встречала, одетая в халат из переливчатого синего шелка, который был одним из ее любимых цветов. Рукава одеяния были расшиты каймой из золотой нити, жемчуга и бисера, такой же каймой был украшен подол и вырез. На ногах у нее были сандалии без каблуков из позолоченной лайки. Джинджи оказался умелым парикмахером. Он зачесал волосы Эйден и заплел их в длинную косу, в которую вплел ленты и нитки жемчуга.

— Как хорошо вы выглядите, дитя мое, — приветствовал ее Осман, удобно усаживаясь на подушки.

Посмотрев на Джинджи, который суетился вокруг в надежде услышать, что скажет Осман, астролог сказал:

— Убирайся, евнух, и не вздумай подслушивать под дверью. То, что мне нужно сказать, предназначается только этой женщине. Я узнаю, если ты нарушишь мой приказ.

Джинджи поклонился Осману и неохотно вышел из комнаты. Кого-нибудь другого он мог бы ослушаться и приставил бы ухо к двери, но про астролога говорили, что у него есть второе зрение. Евнух не стал испытывать судьбу, отворачиваясь от удачи, недавно улыбнувшейся ему.

Эйден с тревогой смотрела на Османа.

— Джинджи говорит, что мы должны уезжать завтра, господин Осман. Неужели я на самом деле должна плыть в Стамбул? Разве я не вернусь в Англию?

— Ты на самом деле должна плыть в Стамбул, дитя мое, но не бойся. В твоем гороскопе я не увидел длительной связи с султаном Мюрадом.

— Как жаль, что я вообще должна ехать туда, — беспечно заметила Эйден, — если я там не останусь.

— Я не сказал этого, дитя мое. Я сказал, что ты будешь недолго связана с султаном Мюрадом, но я вижу еще кого-то, кто войдет в твою жизнь, мужчину, но не твоего мужа, кого-то, кто тем не менее будет удерживать власть над тобой. Со временем у тебя не останется выбора, кроме как подчиниться ему. Но остерегайся его, потому что он Скорпион, а Скорпион может заставить Львицу подчиняться своей воле. Я не уверен, что ты сможешь взять верх над ним. Твой гороскоп очень запутан, в нем есть что-то, чего я не могу понять. Там читается второе рождение.

— Что это означает, господин Осман? Вы видите Конна в моем гороскопе?

— Да, Близнецы есть в нем, но в конце, дитя мое. Именно ты сама должна преодолеть все преграды. Твоя судьба в твоих руках, и только в твоих. Остальные могут только помогать тебе, но именно ты сама должна одержать окончательную победу.

— Победу над чем? — спросила она.

— Не знаю, дитя мое, но, возможно, над собой.

— Господин Осман, вы пугаете меня, а я надеялась, что вы меня ободрите.

— Дитя мое, — сказал он и, наклонившись над небольшим круглым столиком, разделявшим их, погладил ее по голове, — величайшая истина, которую я могу сказать тебе, состоит в том, что в мире есть единственный человек, на которого ты можешь полностью положиться, и этот человек — ты сама. Ты держишь свою судьбу на ладони своей руки. Звезды могут только подсказать, однако всякий раз, когда нам предстоит делать выбор, перед нами открываются два пути, по которым мы можем идти. Путь, который мы выбираем, определяет нашу судьбу. Ты плохо знаешь жизнь, если тебе это не известно.

— Это правда, — ответила она, — я плохо знаю жизнь. Несколько минут они просидели в дружелюбном молчании, а потом Эйден спросила:

— Вы послали весточку моей золовке, господин Осман?