Любовь на все времена - Смолл Бертрис

— Меня зовут Омар, — сказал евнух. Он говорил по-турецки, и Эйден поняла его. Джинджи учил ее языку последние несколько недель. — Это рабыня французского дея?

— Это она, — ответил Джинджи, — а я ее евнух, Джинджи.

— Ты не должен возвращаться?

— Нет, я должен остаться с госпожой.

— Как ее зовут?

— Она еще не получила имени. Дей подумал, что султану доставит радость назвать ее самому.

— У султана есть более важные занятия, чем придумывать имя рабыне. Думаю, это сделает Ильбан-бей.

— Кто такой Ильбан-бей?

— Ты не знаешь, кто такой прославленный Ильбан-бей? Ты и в самом деле явился с края земли, — презрительно сказал Омар. — Ильбан-бей — это ага кисляр⁷ султана Мгорада. Это ему решать, достойна ли вообще женщина, присланная деем, войти в гарем нашего господина. Однако хватит стоять здесь и болтать. Помоги женщине сесть в паланкин.

Когда Джинджи выполнил его приказ, он спросил Эйден:

— Поняла ли ты что-то из сказанного, госпожа?

— Достаточно, — ответила она по-французски, — а главное, что Омар — невыносимый лентяй.

Джинджи широко улыбнулся.

— Госпожа мудра, — ответил он и взбил подушки за ее спиной. — Помни, что я говорил тебе, медноволосая женщина. В гареме есть женщины разного положения, и ты стоишь на самой низкой ступени. Будь почтительна, скромна, и я смогу помочь тебе продвинуться, как только узнаю особенности этой страны.

Он запахнул легкие занавески на паланкине.

Секунду спустя она почувствовала, как паланкин подняли, и четыре черных раба с тяжелыми золотыми ошейниками, усыпанными жемчужинами и полудрагоценными камнями, начали свой путь назад в султанский дворец, который назывался Новым Дворцом. Она успела заметить, что на них не было ничего, кроме ошейников и мешковатых красных штанов из шелка. Она слышала частое шлепанье их ног по земле и подумала, что подошвы этих ног должны быть толстыми, как дубленая кожа.

Эйден очень хотелось выглянуть из-за занавесок и посмотреть, куда они идут. Она слышала звуки города, но ткань занавесок была достаточно плотной, чтобы скрыть происходящее снаружи. От береговой полосы началась череда запахов, сильно отдававших морем и рыбой. Эти запахи ослабевали по мере того, как они уходили от порта, на смену им пришли другие. Пахло маслом с кухонь, зрелыми фруктами, дубленой кожей и цветами. Звуки голосов сливались в невнятный шум, но с приближением к Новому Дворцу шум постепенно стихал. Потом неожиданно паланкин поставили на землю, занавески раздвинули. Джинджи протянул Эйден руку и помог ей выйти.

— Идите за мной, — бросил Омар и торопливо пошел по внутреннему двору, даже не оглядываясь назад, чтобы убедиться, идут ли они за ним. Он считал, что они это и делают.

Эйден едва успела оглянуться по сторонам, однако прежде, чем они вошли в дом, Джинджи успел шепнуть ей:

— Ты видишь этих садовников, госпожа? Выглядят невинно, но на самом деле это палачи султана.

Эйден вздрогнула. Палачи! Как страшно! Она прибавила шаг, следуя за Омаром и Джинджи, которые вошли в двухэтажный дом и двинулись по прохладному коридору. Они подошли к резной двери, перед которой стояли два высоких мускулистых негра с кривыми саблями. Стражи выглядели довольно грозно. Омар прошел мимо них, отворил дверь, а потом сделал шаг назад, чтобы впустить Эйден в комнату. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела сидящего перед ней на небольшом возвышении маленького худощавого старика. Он нетерпеливо сделал ей знак подойти ближе.

— Ты понимаешь турецкий? — спросил он высоким и пронзительным голосом.

— Я учусь, господин, — медленно ответила она. — Если ты не будешь говорить слишком быстро, думаю, что смогу понять тебя. Я говорю по-французски.

— Тогда и я пока буду говорить по-французски, — сказал мужчина. Он был одет в богатый халат из красной и черной парчи, отделанный темным мехом. На голове — тюрбан из шитой золотом материи с рубином. — Сними ферадже. Помоги ей. Омар. Не стой там, надувшись от важности.

Омар поспешил выполнить приказание старика, торопливо снял с нее чадру, а потом и накидку.

— Меня зовут Ильбан-бей, — сказал маленький человек. — Я главный евнух султана Мюрада. В мои обязанности входит забота о живущих здесь женщинах. Ты говоришь по-французски? Ты француженка?

— Нет, господин, я англичанка.

— Англичане! Интересный народ, управляемый женщиной! Подумать только! Мы только сейчас начинаем иметь дело с англичанами.