Тибо, или потерянный крест - Бенцони Жюльетта

— И скрытничать, похоже, тоже умеете отлично? У меня осталось не самое лучшее воспоминание о возвращении после нашей последней вылазки...

— Понимаю и прошу у вас прощения, но я... нарочно поскользнулся на лестнице, когда узнал, что часть из нас должна составить делегацию, которая отправится к графу Триполитанскому. Надо было воспользоваться тем, что здесь оставалось не так много людей, а главное — отсутствием магистра. С некоторых пор меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают.

— И вы воспользовались мной? Большое спасибо за доверие!

— Дело не в этом, просто вы еще сильны и молоды, а мне необходимо было, чтобы все выглядело правдоподобно. Ну что, будете слушать мою историю или повернетесь ко мне спиной?

— Вы прекрасно знаете, что я сгораю от нетерпения...

Адаму и в самом деле повезло. Он прекрасно помнил, что келья, которую некогда занимал брат Гондемар, была расположена рядом с лазаретом, и это было вполне разумно, учитывая его преклонный возраст. Однако теперь это была келья Жака де Майи, а значит — она несколько дней пустовала еще до отъезда посольства, поскольку маршал отправился с проверкой в Какун. На следующую же ночь после того, как магистр отбыл со своим десятком рыцарей, Адам пробрался туда, уверенный в том, что никто его не потревожит: две кельи стояли пустыми, а брат-лекарь, занимавший соседнюю келью, не только крепко спал, но был еще и туговат на ухо.

— Но, в конце концов, — снова перебил его Тибо, — почему вам так хотелось попасть туда?

— Честно говоря, я и сам не знаю, но с некоторых пор мне казалось, что меня туда как будто зовут, меня влекло туда какое-то предчувствие... если только это не был дух брата Гондемара. Впоследствии я начал думать, что так оно и было.

— Вы слышали его голос? — спросил Тибо, невольно оробевший от торжественного тона друга.

— Дайте мне договорить, потом решите сами. Хотя эту тесную келью занимали великие люди, она все же ничем не отличалась от прочих: поскольку перед уставом мы все равны и равно ничем не обладаем, там нет ни одного предмета, ни одного знака, который указывал бы на личность того, кто ее занимает. Но в этой келье, едва я устроился на лежанке, мне вдруг стало удивительно хорошо. Погрузившись в это ощущение блаженства, я закрыл глаза, призывая дух брата Гондемара. И тогда я услышал...

— Скорее вам почудилось, будто вы услышали. Наверное, это был сон.

— В таком случае, сны бывают более реальными, чем сама действительность. Ни на мгновение мне не показалось, будто я теряю сознание. Я чувствовал себя словно ученик, жаждущий получить наставление от учителя, ум мой был на удивление живым и ясным.

Поглядев на друга, Тибо подумал, что тот и в самом деле меньше всего похож на аскета, чья плоть, истощенная лишениями и умерщвлениями, с трудом удерживает душу. Он был крепок, прочно, как дерево, стоял на земле и к окружающему испытывал немного интереса.

— Продолжайте! — только и ответил он.

— Так вот, он мне сказал... о, его слова огненными буквами записаны в моей памяти! Он сказал мне: «Под жертвенным камнем находится колодец душ, где, по словам Мухаммеда, собираются в ожидании Суда души истинно верующих. Доступ туда был закрыт уже очень давно, и все же не так давно, как доступ к пути, который ведет к Закону. Тот путь закрыла рука Господа, когда в ответ на призыв первосвященника земля содрогнулась, чтобы священные камни, заключенные в золотой ларец, не были бы осквернены. Ищи колодец душ! На юге, за камнями, есть путь, который я не мог и надеяться открыть своими слабыми руками...»

В голосе Адама зазвучали такие интонации, что Тибо немного испугался, ему показалось, будто он слышит голос усопшего тамплиера, и ему стало не по себе. Истовый христианин, верный законам Церкви и почитающий их, он инстинктивно сторонился всего странного, необъяснимого и потустороннего. Он, безусловно, верил в вечную жизнь. Он, безусловно, верил в чудеса, в явления святых или духов света, но призраки ему не нравились. И то, что он только что услышал, эти слова, повторенные необычно приглушенным, словно отяжелевшим голосом, его встревожили.

— Вы действительно уверены в том, что все правильно расслышали, — спросил он, наконец, — а главное, что все это вам не приснилось?

— Нет, мне это не приснилось. Вчера я пошел обследовать бывшую мечеть, которую мы превратили в часовню, и заметил, что часть пола отличается по виду от всего остального, то есть там вполне мог скрываться вход на лестницу. Я вернулся туда ночью с позаимствованной у брата садовника мотыгой и нашел эту лестницу. Как видите, то, что вы называете сном, не помутило мой разум.