Путешественник - Бенцони Жюльетта

Внезапно осознав, что они разыгрывают перед толпой незнакомцев бесплатный и потому особенно увлекательный спектакль, Гийом взял Милашку-Мари за руку и увлек за собой в кабинет своего компаньона. На место только что пережитому искреннему счастью пришло настоящее бешенство.

— Вы вышли замуж за этого негодяя? Я думал, что он умер! Мне сказали, что Конока его убил.

— Нет. Он избежал смерти. Но его больше нет в живых, и вот уже три года, как я вдова. У меня двое детей, они живут в Лондоне с моей матерью.

— С любезной госпожой Вергор дю Шамбон! — ухмыльнулся Гийом. — Значит, она все еще удостаивает землю своим присутствием? Честное слово, она просто неразрушима!

Молодая женщина опять грустно улыбнулась.

— Вам и в самом деле нет причин вспоминать ее добрым словом. Кстати, должна сказать, что она мало изменилась! Если бы не она, я бы никогда не вышла за Ришара… При этом, она прекрасная бабушка для своих внуков…

— Ну что ж, тем лучше!.. Вы не сочтете нескромным мое желание узнать, что вас сюда привело?

— Нисколько! И здесь я по желанию своей матери. Она унаследовала в этих краях кое-какую собственность, но поскольку она передвигается с трудом, то поручила мне поехать и выяснить, что и как. Один ее хороший друг не раз встречал господина де Вомартена раньше и очень рекомендовал нам его, чтобы я не чувствовала себя слишком… потерянной в этой незнакомой стране… — Она повернулась в ту сторону, где ожидала увидеть Вомартена, но его и след простыл, и тогда она улыбнулась.

— Не знала, — продолжала она мягко, — что я здесь встречу родственника… Гийом! У вас ужасное выражение лица! Неужели вы не рады счастливому случаю, который нас соединил? Я… просто дрожу от радости! Только подумайте, я считала вас убитым и вдруг нашла!

— Я не могу радоваться при мысли, что вы жена этого убийцы, Милашка-Мари! Да, видит Бог, радость, которую я только что испытал, чуть не убила меня! Но теперь…

Она поднялась на цыпочки, так как была невысокого роста, легонько поцеловала Гийома Тремэна в губы и приставила к ним палец.

— Тс-с!.. Не надо портить мгновение, о котором я мечтала всю жизнь, не веря, что оно наступит! Это слишком прекрасно! Слишком нежно!.. Нужно забыть обо всем вокруг и думать лишь о нас! Мир исчез: только ты и я!.. Давай, если хочешь, уйдем отсюда и погуляем по берегу моря, мне так хотелось сделать это раньше, мы одни…

У него закружилась голова, он взял ее за плечи и окунулся в прозрачные глаза, которых никогда не мог забыть. Ему показалось, что он очнулся на залитом солнцем пляже после долгого беспокойного сна. Милашка-Мари стояла тут, рядом с ним, прижавшись к нему… Ему было достаточно лишь обнять ее… но он только взял ее за руку.

— Пошли! — сказал он.

Как дети, решившие убежать, они выскользнули на улицу, никому ничего не сказав. Коляска дожидалась на прежнем месте: они сели в нее, и Гийом приказал кучеру отвезти их куда угодно, лишь бы там был пляж, и он был пустынен…

Босые, они долго шли по песку, по самой кромке волн, забрызгавших юбки Милашки-Мари. Она сняла свою большую шляпу в духе Гейнсборо и предоставила ветру распустить волосы, которые развевались, словно пряди льна. Они дошли до маленькой бухточки между двумя скалистыми откосами — песчаной кровати под гранитным пологом, и Милашка-Мари легла на нее. И там, не стараясь понять, что с ними происходит, не пытаясь сопротивляться страсти, которая жила в них все эти годы, и не думая о том, к чему она их приведет, они стали любовниками…