Огонь желания - Харт Кэтрин

— Твое лицо светится от дождя, — прошептал Адам, целуя ее и слизывая языком капли дождя.

Поднявшись на носки, она провела рукой по его черным, как ночь, волосам.

— Твои волосы промокли.

Его губы оставили ее щеки и слились с ее губами в долгом, пьянящем поцелуе, от которого ее душа переселилась в тело Адама.

— Пойдем, — сказал он, подводя ее к лестнице па чердак.

Они взобрались наверх. Здесь было сухо и пахло душистым сеном. Под дробь дождя, барабанящего по крыше, и грохот грома они вступали в свой уютный мир.

Адам развязал тюк сена и расстелил его на полу. Получился удобный, хоть и колючий матрац.

Таня засмеялась, когда он увлек ее за собой вниз:

— Мы никогда еще не занимались любовью на сеновале.

Адам широко улыбнулся, обнажая белые зубы:

— Что? Ты хочешь сказать, что такая похотливая девка, как ты, никогда не качалась в сене?

Таня бросила на него застенчивый взгляд и улыбнулась.

— Ну, сэр, вы, наверное, шутите! — Потом она уютно улеглась рядом с ним, — Вы знаете, что вы — мой единственный любовник. Теперь вы можете научить меня прекрасному искусству любви на сеновале.

— С удовольствием.

Его проворные пальцы принялись за работу и начали быстро расстегивать пуговицы на ее платье. Он стащил лиф платья к талии и провел губами по линии шеи и плеча и хотел двинуться ниже, но здесь произошла задержка, поскольку холмики ее грудей охраняло кружево сорочки.

— Слишком много одежды, — заплетающимся языком пробормотал он.

Под нетерпеливыми пальцами сорочка соскользнула вниз. Танины руки ничто не сдерживало, и она помогла Адаму отделаться от одежды. Ровными поглаживаниями рук она ласкала его тело.

Сено кололо и царапало ее нежное тело, но Таня не замечала; ее мозг и тело сгорали от нарастающего огня, который разжигал в ней Адам. Его губы исследовали ее тело, а руки ласкали и в то же время разрушали ее. В полутемном помещении хриплый голос шептал ей слова любви, ласкающие жаждущую душу.

Она протягивала к нему руки, прикасаясь к чувствительным зонам, лаская и целуя его, зная, что пробуждает его желание. Он вошел в нее, а Таня окружила его своим телом, крепко заключила его в объятия, обжигая своей теплотой и сама тая под ним.

Его опытные движения уносили ее в другой мир, к звездам, а она поднимала его вместе с тобой на вершину счастья. Он держал ее дрожащее тело, покуда их обоюдная страсть не прорвалась наружу тысячами сверкающих звезд.

Она снова и снова шептала его имя, и их сладостные возгласы заглушались раскатами грома над головой.

Ослабевшая от любви, она открыла глаза и увидела над собой его лицо, освещаемое молнией. Его темные глаза сделались мягкими от переполняющей его любви.

— Моя Дикая Кошка, — прошептал он и нежно коснулся губами ее припухших губ.

Ее губы задрожали, и, вздохнув, она промолвила:

— Мой Пантера, моя любовь.

В тот вечер за ужином Таня выглядела как горячо любимая мужчиной женщина: ее губы по-прежнему оставались слегка припухшими от требовательных поцелуев, лицо пылало, а золотистые глаза блестели.

Мелисса и Ракель мало обращали на это внимания, отлично понимая, чем вызван этот блеск; Джулия даже не думала об этом, поскольку никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Роберто, однако, сразу заметил и весь ужин только тем и занимался, что переводил свой любопытный взгляд с Тани на Адама. Один раз он наклонился к Джастину и что-то тихо спросил. Джастин безразлично пожал плечами, ничего не сказав, но вскоре после этого его задумчивый взгляд стал задерживаться на лицах Тани и Адама.

Позже Джастин отозвал Мелиссу в сторону:

— Разве Таня тебе ничего не рассказывала, что происходи! между ней и Адамом?

— Нет, а что? — спросила Мелисса.

— У Роберто появилась сумасшедшая мысль о том… ну… что они занимаются любовью, — несмело сказал он, — а я думаю, что, может быть, он прав.

— Это не наше дело, чем они занимаются, — спокойно ответила Мелисса.

Джастин удивленно посмотрел на нее:

— Конечно, нет, но мне казалось, что Адам — джентльмен и не воспользуется женщиной, несмотря на то, что Тане пришлось пережить. Я считаю Таню настоящей леди.

— Это нас не касается, — повторила Мелисса, Джастин выглядел озадаченным.

— Мелисса, ты занимаешь странную позицию, если учитывать тот факт, что меня ты держишь на расстоянии. Ты меня удивляешь.

Мелисса пожала плечами:

— Я не настолько глупа, что опущусь до того, что стану осуждать своих друзей, тем более если они считают, что правы. Мое мнение может отличаться от их мнения, но это вовсе не значит, что кто-то из нас прав, а кто-то — нет. В этом мире, Джастин, нет ничего, что может быть белым и одновременно черным. Если бы даже так было, я бы научилась относиться терпимее к другим за последние несколько лет.