Тайна - Гарвуд Джулия

— Как ты думаешь, он мне солгал или сказал правду? — спросила сквозь слезы Джудит. — В прошлом было так много лжи, что я уже не могу отличить ее от правды. Но ведь на самом деле это не имеет значения, правда? Обретенное знание не может возместить потерянных лет.

— Я думаю, для тебя оно все же имеет значение, — возразил Йан. — Мне кажется, твой отец сказал правду. Если бы он знал, что ты есть на свете, то обязательно приехал бы за тобой.

Джудит оторвалась от дерева и расправила плечи.

— Ты, наверное, сердишься на меня. Мне следовало бы сразу рассказать тебе, кто мой отец.

— Джудит…

— Но я боялась, что ты отвернешься от меня, если узнаешь правду… — Вдруг до нее дошло, что Йан совсем не сердится. — Почему ты не огорчен? — удивилась она. — Эта новость должна была потрясти тебя. И зачем ты солгал моему отцу?

— Когда я солгал?

— Когда сказал ему, будто знал, что я его дочь.

— Я не лгал. Я знал это еще до того, как женился на тебе.

— Не может быть! — воскликнула Джудит.

— Поговорим об этом позже, — предложил Йан.

Но девушка покачала головой. Ей хотелось говорить об этом сейчас. Она чувствовала себя так, словно земля ушла у нее из-под ног.

— Если ты знал… то почему женился на мне?

Йан потянулся было к ней, но Джудит сделала шаг назад.

— Джудит, я не собираюсь сейчас говорить об этом. Боже, голос его звучал так спокойно и рассудительно!

— Ты меня использовал.

— Я тебя защитил.

— Тебе нужен был этот союз. И это единственная причина, по которой ты на мне женился. Я думала, о Боже, думала, что так как ты ничего не получаешь в результате этой женитьбы, то, наверное, просто хочешь меня, что ты… — Голос ее осекся, и она затряслась в рыданиях. Ей стало тошно от одной только этой мысли. И еще — от собственной наивности. — Я была такой дурой, — вскричала она. — Я и вправду думала, что смогу здесь прижиться. Верила, что меня признают своей и уже не будет иметь значения, кто мои мать и отец…

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, а затем продолжила:

— Впрочем, мне некого винить, кроме самой себя, за такие глупые мысли. Меня никогда здесь не примут, и я не поеду с тобой, Йан. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

— Если ты чего-то и не будешь делать, так это повышать на меня голос, — приказал Йан леденяще тихим голосом. — Но домой ты со мной поедешь. И немедленно.

Он действовал с быстротой молнии. Девушка не успела опомниться, как обе ее руки стиснула его ладонь. Прежде чем она попыталась оказать сопротивление, Йан рванул ее на себя и потащил обратно к замку.

Джудит прекратила вырываться, только когда вспомнила о Фрэнсис Кэтрин. Подруга нуждалась в ней.

Йан остановился у края поляны.

— Не смей плакать, — приказал он.

— Ты разбил мне сердце.

— Я же его и починю.

Джудит чуть было не разрыдалась. Однако вид воинов, собравшихся во дворе замка, заставил ее сдержать свои слезы. Твердо решив не упасть в грязь лицом перед Маклинами, она ускорила шаг, чтобы не отставать от мужа.

Грэхем и Патрик уже сидели верхом на конях и ждали сигнала к отъезду. Йан не позволил Джудит ехать в одиночку. Отдав повод ее коня брату, он приподнял девушку над землей и усадил на спину своего жеребца. Затем он вскочил в седло сам, устроил Джудит у себя на коленях и поскакал вперед.

Сначала они проскакали мимо Грэхема. Как только Джудит встретилась со старейшиной взглядом, тот отвернулся. Она также опустила глаза и, сжав кулаки, попыталась подавить свои чувства, чтобы не дать им отразиться на лице. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как ей больно.

Но Йан все-таки заметил, что Грэхем нанес оскорбление его жене. Он пришел в такую ярость, что едва удержался от того, чтобы тотчас же не нанести ответный удар. Крепко прижав жену к груди, он нагнулся и прошептал ей на ухо:

— Мы принадлежим друг другу, Джудит. Все остальное не имеет значения. Помни об этом.

Он и сам не понимал смысла своих слов до тех пор, пока не произнес их вслух. Неприятное чувство скованности как рукой сняло. Любовь к Джудит позволяла ему ощущать себя невероятно сильным человеком. Нет такой проблемы, с которой они не справились бы, пока будут вместе. Он вспомнил, как Джудит сказала однажды, что ей хотелось бы делиться с ним своими заботами. До сих пор он не давал ей такой возможности. А ведь подразумевалось, что он тоже будет делиться с ней своими заботами. Господи, тогда он самонадеянно посмеялся над этой идеей, полагая, что только он один должен принимать все решения, решать все проблемы, отдавать все приказы. В ее обязанности входило лишь сообщать ему о своих затруднениях, а уж он бы о них позаботился должным образом.