Счастье под запретом - Беверли Джо

Открыта для него! Что, к дьяволу, это могло значить? Френсис гадал про себя, не перебивая мать.

— Сначала мы лишь беседовали о его занятиях — таких интересных — и о моих заботах. Он помог мне задуматься о будущем, а я помогала ему в его исследованиях. Ты же знаешь, что у нас в Прайори чудесная библиотека…

Она замолчала и робко взглянула на Френсиса.

— Но я не должна отвлекаться… — Тут ее голос упал до шепота. — Наши интимные отношения… пленили меня и обезоружили…

Несмотря на очевидное, Френсис никак не мог поверить в это.

— Ты имеешь в виду, что…

Она кивнула, покраснев еще больше.

— На кушетке в моем будуаре!

Она в отчаянии посмотрела на любовника, и он погладил ее колено, хотя и сам чувствовал себя неуютно.

Френсис взглянул на Арабеллу, и та развела руками.

— Я услышала об этом час назад, мальчик мой. Так что взбодрись, видишь же, что глупость не уходит вместе с юностью.

— Если все так, как вы рассказываете, тогда почему, к дьяволу, вы не поженились?

Его мать вздохнула.

— Я растерялась. Мне показалось, что это так ужасно. Я всегда чувствовала, что еще один брак будет предательством памяти твоего отца. Но так далеко зайти… совершить то, что сделали мы… и где мы это сделали… То, что я пережила с Чарльзом… Поверь, такого я никогда не испытывала даже с твоим отцом, каким бы нежным он ни был… — Она с восторгом посмотрела на любовника. — Я даже не подозревала, что такое возможно.

Френсис почувствовал жуткое замешательство, но ответил:

— Тем больше причин, чтобы выйти замуж, я думаю.

— О нет. Я захотела отринуть все, забыть… Ну и в довершение всего я боялась, что в обществе начнут смеяться надо мной, что я выхожу замуж за молодого, бедного мужчину, без титула. Они, конечно, будут смеяться, но почему-то теперь меня перестало это волновать.

— Но если дела складывались именно так, мама, то почему Фернклиф пытался заполучить от тебя десять тысяч фунтов?

— Что?! — спросил Фернклиф. Мать отвела глаза.

— Он не делал этого.

— Это была ложь? Боже, мама, почему?

— И правда, Корделия, — сурово спросил Фернклиф, — почему?

Она вцепилась в руку Фернклифа, но ответила именно сыну:

— Мне действительно очень стыдно. Понимаешь, Френсис, сначала я малодушно хотела, чтобы Чарльз уехал, и у меня не стало бы искушений и постоянного напоминания о моем бесстыдстве. Я посоветовала лорду и леди Шипли отказаться от его услуг. Но он начал писать мне снова и снова. Он не сдавался. Это сводило меня с ума! Когда он наконец написал тебе, мне пришлось выдумать причину. Деньги — единственное, что мне пришло тогда в голову.

— Почему, ради Бога, нельзя было сказать мне правду?

— Я боялась, что ты начнешь презирать меня.

— Мама…

Она посмотрела на него уже более знакомым взглядом.

— Ну? Что бы ты подумал?

Он вздохнул.

— Наверно, я был бы в ужасе, — сознался он.

— Когда ты так неожиданно появился, требуя объяснений, я страшно запаниковала. Я сочинила эту смехотворную историю, и все вдруг стало намного хуже. А когда ты сказал, что намерен встретиться с Чарльзом, я просто сходила с ума от страха.

Тут заговорил Фернклиф:

— И ты написала мне, чтобы предупредить, Корделия. Твои действия заслуживают порицания, но и мои не лучше. Я намеренно написал то письмо, желая подтолкнуть тебя к честному поступку. Я надеялся, что ты все расскажешь сыну и проблема сразу же разрешится.

Он посмотрел на Френсиса.

— Я был прав, милорд?

— Конечно. Я бы проверил, нет ли у вас каких-нибудь дурных помыслов, и если бы вы оказались бедным, но честным человеком, каким кажетесь мне сейчас, я не стал бы возражать.

— Прекрати! — заплакала Корделия. — Я и так чувствую себя круглой дурой. С той самой минуты, как я солгала, все пошло кувырком. Ты гонялся за Чарльзом, бедняга Чарльз посылал мне сердитые письма, а тут еще я поняла, что мешаю тебе ухаживать за леди Анной…

Она глубоко вздохнула.

— А потом ты объявился с другой невестой, да еще такой, которую мне нелегко было одобрить. Когда я сообразила, что только моя глупость стала причиной этого, я была готова умереть. Все рушилось, и виновата в этом была я. Но я по-прежнему испытывала страх, страх рассказать Чарльзу о своих безумных выдумках о нем, страх признаться тебе в моем недостойном поведении… Одна ложь тянула за собой другую!

— «…О как же щедро мы сплетаем ложь, когда впервые на нее решимся…» — процитировала Арабелла.