Слезы печали - Холт Виктория

Я покачала головой.

— Давай не обсуждать это. Мы никогда не придем к согласию.

— Я была воспитана совсем не так, как ты, Арабелла. Мне всегда и за все приходилось бороться. Это стало для меня естественным. Я борюсь за то, чего хочу, получаю это, а уж затем начинаю думать об уплаченной цене. Но я пришла сюда вовсе не для того, чтобы рассказывать тебе об этом. Просто, оказываясь с тобой, я всегда вынуждена оправдываться. Арабелла, у меня будет ребенок.

— Харриет! Возможно ли это?

— Конечно. Знаешь ли, Тоби был не настолько стар.

— Я вижу, ты довольна.

— Это то, чего мне не хватало. Ты лучше всех поймешь меня. Разве не то же самое было и с тобой? Вспомни-ка! Твой муж неожиданно погиб, и после этого вдруг выяснилось, что у тебя будет от него ребенок. Теперь это случилось и со мной. Давай порадуемся вместе! Мне хочется петь благодарственный гимн.

— Когда?..

— Через шесть месяцев.

Харриет подошла ко мне и обняла меня.

— Это все меняет. Я остаюсь здесь. Теперь у меня есть на это право. Я и раньше имела права, а теперь и подавно. Старая Матильда и Карлотта надеялись, что я уйду. Что же касается твоей Салли, то она смотрит на меня, как на воплощение дьявола. Но меня это не волнует. У меня будет ребенок. Маленький Эверсли. Ты только подумай — мой собственный ребенок.

— Надеюсь, на сей раз ты не убежишь, оставив его мне? — холодно произнесла я, чувствуя в то же время, что поддаюсь ее чарам. Харриет рассмеялась:

— Твой язычок вновь стал острым, Арабелла. Ты много практикуешься с Карлтоном.

— Это так заметно?

— Конечно. Но ему это, несомненно, нравится.

Теперь о моем ребенке…

— Ты говоришь, что еще никому не рассказывала?

— Я решила, что ты должна быть первой.

— Как бы обрадовался дядя Тоби, узнав об этом! Ее глаза слегка затуманились.

— Ах, дорогой мой Тоби! — произнесла она. Я была тронута, но потом вдруг подумала: не играет ли Харриет еще одну из своих ролей?

* * *

Новость о положении Харриет поразила весь дом, и в течение нескольких дней высказывались предположения, будто все это ей лишь показалось. Но со временем стало очевидно, что она не ошиблась.

Харриет была чрезвычайно довольна собой и явно наслаждалась ситуацией. Она вела себя так, будто ей удалось сыграть великолепную шутку, и нужно признать, что ей удалось добиться желаемого эффекта.

Карлтон был потрясен.

— Если у нее будет мальчик, — сказал он, — он будет наследовать вслед за Эдвином.

— Нет, если Эдвин женится и у него появится сын.

— Ну, до этого еще пройдет много лет.

— Знаешь, мне не хочется, чтобы ты говорил об Эдвине так, будто его дни сочтены.

— Извини. Я всего лишь размышлял…

— О линии наследования. Можно подумать, что Эверсли — королевский род.

Его это действительно тяготило. И я часто замечала, что он смотрит на Харриет с той же подозрительностью, что и раньше.

Между нами стали возникать трения. Теперь наша жизнь текла не так гладко, как до моего выкидыша. Похоже, Карлтон не одобрял моей горячей любви к Присцилле и, конечно, к Эдвину, и, если я отчасти понимала ревность к Эдвину, все же казалось совершенно невероятным, что мужчина может обвинять собственную дочь в потере неродившегося сына.

Я говорила Карлтону, что он ненормальный. Желание иметь сына стало у него манией. Известно, что это весьма распространенное желание у определенного типа мужчин, но Карлтон довел себя до крайности.

Теперь он часто уезжал. Он ездил в Уайтхолл, и я знала, что он занимает видное положение в придворных кругах. Я часто думала о том, какую жизнь он там ведет. Меня беспокоило ослабление наших чувств друг к другу, и я говорила себе, что это неизбежно. Я сознавала, что в определенном смысле сама виновата в этом. И в то же время я мечтала, чтобы Карлтон вернулся и у нас восстановились отношения, складывавшиеся в самом начале. Но действительно ли он был таким, каким я его себе представляла? Нас связывало страстное влечение, но могло ли оно служить достаточным основанием для продолжительного семейного счастья? Может быть, я ошибалась. Меня всегда тянуло вспоминать счастливые времена с Эдвином, которые на самом деле были пронизаны фальшью. Именно поэтому я и решила, что не дам одурачить себя вторично. Не оттого ли я стала слишком жесткой и подозрительной?

В течение последующих месяцев жизнь казалась мне несколько нереальной. Единственным довольным жизнью человеком была Харриет. Она разгуливала по дому с видом победительницы и скоро — как мне это напомнило прошлое! — начала всеми командовать.