Маскарад в лунном свете - Майклз Кейси

— Вопрос? Какой вопрос? — удивленно спросил слуга, убирая монету в карман. — Зачем мне это надо?

Томас криво усмехнулся.

— Затем, что тебе, возможно, захочется послушать, что он скажет по поводу того, как мог твой хозяин повеситься со связанными за спиной руками.

ГЛАВА 20

— Как она сегодня утром, Мейзи? — спросил Томас, едва служанка вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. — Можно мне к ней?

Мейзи покачала головой.

— Нет, сэр, и вы попусту тратите время, бродя здесь по коридору. Она не хочет никого видеть, даже сэра Гилберта. И кто может ее в этом упрекнуть? Она все равно что вновь потеряла их обоих, и мать и отца, узнав, что сделали с ним эти злыдни, и вспомнив, как убивалась Виктория после его смерти. Она перестала плакать, но именно теперь я и боюсь за нее болыпе всего.

— Я тоже, — сказал Томас, вспоминая душераздирающие рыдания Маргариты, когда она прочла несколько подправленную ими исповедь Хервуда, ее решительное нежелание, чтобы он ее утешал, и то, как она все больше и болыпе замыкалась в себе по мере того, как они удалялись от Лондона.

— Я знаю свою девочку, и она явно не удовлетворится королевским правосудием, что бы вы там ей ни говорили о своем намерении послать письмо Его королевскому высочеству. Нет, только не Маргарита. Вы знаете, она сожгла все эти бумаги вчера ночью, как только мы приехали в Чертси. Я не смогла ей помешать. И вряд ли смогу остановить ее, когда она решит расправиться с графом. Я вижу, она уже подумывает об этом. Вы уверены, что он не приехал к себе в Лейлхем-холл?

— Вполне. Марко с Пэдди ищут его, но он как в воду канул. Его нет ни в Лондоне, ни здесь.

Мейзи хлюпнула носом и поднесла к глазам край своего белого фартука.

— Я с самого начала говорила ей, чтобы она этого не делала. Но она же упрямая. Всегда была такой, сколько помню. «Никто не узнает, что это я, Мейзи». Вот и весь ее ответ. «Я лишь хочу заставить их немного пострадать, как страдала я, когда умер папа». Вот что она мне сказала. Она, видите ли, пообещала себе это сделать! Ну, и кто теперь страдает, мистер Донован? Моя девочка, вот кто!

Томас обнял служанку за плечи и поцеловал в щеку.

— Все будет в порядке, Мейзи. Мне ужасно не хотелось отдавать Маргарите признание Хервуда, но она должна была узнать, что ее отец не покончил с собой. Думаю, она в какой-то степени винила себя в его смерти, полагая, что он не совершил бы самоубийства, не вознеси она его на столь высокий пьедестал… что он мог бы иногда и терпеть в чем-то неудачу и все равно оставаться первым в ее глазах.

Кивнув, Мейзи вздохнула.

— Может быть. Никогда не видела подобной любви, никогда. Эти двое просто обожали друг друга. Сэр Гилберт рассказал вам остальное? Рассказал, как мы все врали мисс Маргарите, говоря ей, что ее папа умер во сне? Вам известно, как моя девочка узнала о самоубийстве мистера Жоффрея? Ее мама сама невольно открыла ей правду в Лейлхем-холле с год или около того назад, когда кто-то из этих пятерых подонков пытался поцеловать мисс Викторию, и бедная леди с криком рухнула на землю. Она умерла дня через два после того, бедняжка. У нее не выдержало сердце, и моя девочка сразу же потеряла всю свою веселость. Зачастила к этим цыганам, начала строить планы мести и… Ох, сэр, простите меня, я совсем вас заговорила, но вы должны что-то сделать.

Они дошли до лестницы, и Томас остановился.

— Сделаю, Мейзи, сделаю, не волнуйся. Очень скоро все это закончится, и мы снова увидим Маргариту веселой.

— Ох, сэр! — простонала Мейзи и, вновь поднесла к глазам край своего фартука, пошла дальше по коридору.

Войдя в гостиную, Томас увидел там сэра Гилберта и Финча. Сэр Гилберт сидел в кресле, к которому было прислонено короткоствольное ружье, а Финч, вооруженный подобным же образом, стоял у него за спиной.

— Этого проклятого убийцу ждет здесь славная встреча, если он посмеет только сунуть сюда нос, в чем ты, кажется, не сомневаешься, хотя, убей меня Бог, я не вижу, откуда у тебя такая уверенность, — ворчливо проговорил сэр Гилберт. — И не хмурься, парень, с ней все будет в порядке. Просто она испытала потрясение. Как и все мы, сказать по правде. И не одно! Подумать только, девчонка устроила в Лондоне настоящую охоту, а я даже не догадывался об этом. Драгоценности Марджи! Вот проказница! В этом вся моя Маргарита. Вылитая Марджи. Сильная. Независимая. Смелая. Мне ли этого не знать, когда я ее вырастил. — Изборожденное морщинами лицо сэра Гилберта скривилось, и он хлюпнул носом. — Я прав, Финч?