Грезы любви - Райс Патриция

– Не важно. Здесь и без этого хватает дел. Как там рождественский обед?

Элисон удрученно потупилась. Неужели он считает, что она настолько тупоголовая, что способна думать только о хозяйственных заботах? Если это все, чего он требует от своей жены, она постарается угодить ему, но едва ли будет счастлива.

– Пудинги давно готовы, а гусь и корова разделаны. Где ты их раздобыл, остается для меня загадкой. Не волнуйся, еды хватит для всех арендаторов.

– И для меня тоже, надеюсь. Будущий папаша должен поддерживать свои силы.

Очарованная его мальчишеской ухмылкой, Элисон наконец-то улыбнулась, одарив его нежным взглядом серо-голубых глаз. Рори нагнулся и, запечатлев на ее розовых губах быстрый поцелуй, повел жену назад, под защиту их каменной крепости.

Вечером Элисон расположилась в главном зале с шитьем. В громадном очаге потрескивал огонь, разгоняя притаившуюся по углам сырость. На столе, стоявшем посередине просторного помещения, высилась гора подарков, украшенных лентами и зелеными ветками, которые удалось раздобыть в окрестностях замка. Чуть раньше здесь звучала музыка и веселые голоса, когда все домочадцы собрались на молитву, за которой последовало праздничное угощение и выпивка. Главный зал издавна предназначался для всех обитателей замка, и Рори не собирался отменять этот обычай, наслаждаясь не меньше других царившим здесь духом товарищества.

Элисон взглянула на мужа. Он сидел у огня, просматривая стопку бумаг, доставленных накануне курьером. Пламя бросало золотистые блики на его рыжеватые волосы, обрамлявшие сосредоточенное лицо. На фоне загорелой кожи его лица и рук и темного сукна камзола отделанная кружевами рубашка казалась белоснежной. Рори выглядел суровым, углубившись в бумаги, но Элисон знала, что при взгляде на нее его выражение смягчится, а в темных глазах появится пьянящий блеск, от которого ей всегда хотелось броситься к нему в объятия. Ей хотелось, чтобы улыбка чаще появлялась на его губах, но она согласна была довольствоваться тем, что Рори улыбается, когда смотрит на нее.

Беспокойство, мучившее ее ранее, еще не совсем улеглось, и Элисон вынуждена была сдерживать желание подойти к узкому окну и выглянуть наружу. Майра и Дугал удалились в свою спальню, посоветовав ей последовать и примеру, но Элисон не чувствовала усталости. Она ждала, предчувствуя, что дневные события еще не закончились.

Рори, не подозревавший о переживаниях свой жены, поднял голову и перехватил ее взгляд. По случаю праздничной вечеринки Элисон сняла фартук и шаль и выглядела настоящей хозяйкой замка в нарядном платье из бирюзового бархата. Пятимесячная беременность почти не изменила ее, разве что фигура стала более зрелой, а в глазах порой мелькали загадочные тени. Бросив оценивающий взгляд на ее пополневшую грудь, Рори отложил бумаги. На сегодня достаточно. Супружеская жизнь имеет свои преимущества, если уметь ими пользоваться.

Однако прежде чем он успел подняться, Элисон бросила нервный взгляд в сторону окна. Построенная как крепость, башня не имела окон – лишь узкие бойницы, куда в последующие годы были вставлены свинцовые переплеты. Несмотря на отсутствие драпировок, разглядеть в них что-либо в такую ночь не представлялось возможным. Но острый слух Рори уловил звуки, насторожившие Элисон.

Стук копыт. Только безумец мог пуститься в путь морозной ночью, когда метель замела те немногие дороги, что вели к крепости, а влажный ветер с моря превратил снежный покров в предательскую ледяную корку.

Рори потянулся к мушкету. Стены главного зала украшала пестрая коллекция мечей, шпаг, боевых топориков и кинжалов, уцелевших после событий сорок пятого года – возможно, потому, что замок казался заброшенным и принадлежал англичанину. Мушкет был самым современным оружием из всех, и с момента их приезда Рори держал его под рукой вычищенным и смазанным. Элисон побледнела, когда он снял его с крючков.

– Поднимись наверх, Элис. Можешь разбудить Дугала, если тебе так легче, но скорей всего это какой-то пьяный олух, которому приспичило явиться с жалобами.

Времени на споры не оставалось. Стук копыт резко оборвался, словно всадник осадил коня, и снаружи послышались шаги, приглушенные выпавшим снегом.

В доме было достаточно прислуги, но по большей части женской за исключением нескольких стариков. Лошадиный топот разбудил обитателей замка, отовсюду высовывались любопытные лица, увенчанные ночными чепцами и колпаками, но единственным мужчиной, готовым к отражению атаки, оказался восьмидесятилетний смотритель, надзиравший за замком в последние годы. Согнутый ревматизмом, он тем не менее приковылял из кухни, волоча за собой древний палаш.