Скандальная любовь - Джойс Бренда

Вопрос был не случайный — отец слишком хорошо ее знал. Николь — первый ребенок от графини Джейн, и он ни с кем из детей никогда так не нянчился, как с ней. Она ему была ближе, чем Чед, Эд и Регина. У Николь с отцом было что-то общее, что не поддавалось объяснению. Графиня часто говорила, что в их жилах течет дикарская кровь и именно поэтому они так любят пренебрегать условностями света. Николь воспринимала ее высказывания как шутку и смеялась, но отца это выводило из себя. Отец и дочь хорошо знали друг друга, к тому же граф был умен, от него ничего невозможно было скрыть. Раньше у Николь не было секретов от отца, но сейчас она даже самой себе не осмеливалась признаться, почему скрывает свое знакомство с герцогом. Вспомнив, что произошло сегодня у ручья, она вновь покраснела.

— Нет, отец, — сказала она как можно серьезнее. — Я просто счастлива, что вы вернулись, я скучала без вас. — Она порывисто обняла его, но отец посмотрел на нее с некоторым сомнением.

На следующий день снова две горничные помогали ей одеться перед свиданием с герцогом. К счастью, отец и Чед уехали по делам имения, и никто не заметил ее сборов и необычно красивого наряда. Раньше Николь всегда сопровождала их в таких поездках, однако на сей раз под предлогом головной боли осталась. Конечно, мужчины посмотрели на нее с недоверием, а Чед просто расхохотался.

— У тебя? У тебя болит голова? — Смеясь, он вскочил на лошадь и поскакал вслед за отцом. У нее было желание задушить его.

Томясь от ожидания, Николь приехала немного раньше, чем следовало. Лакей взял ее лошадь под уздцы, но не успела она соскочить, как увидела герцога, выходившего из дома. Похоже, он ждал ее.

Николь ослепительно улыбнулась, но это не вызвало никакой реакции. Герцог выглядел суровым. Чувство неловкости охватило ее, однако она все же слезла с лошади. Неловкость сменилась смущением, когда Николь увидела, что герцог отпускает слугу, предупредив его, что конюх не потребуется. «Если они собираются ехать вместе верхом, то почему он не велел слуге привести свою лошадь?»

Радость встречи стала понемногу исчезать, когда она заставила себя оценить ситуацию. Во взгляде, который он наконец бросил на нее, не было никакой теплоты.

— Что-нибудь случилось? — спросила она с замирающим сердцем.

— Боюсь, что да, — ответил герцог решительно и твердо. — Оказывается, я должен теперь перед вами всю жизнь извиняться. Я совершил ужасную ошибку, хотя могло случиться еще более ужасное.

— Какую, какую ошибку? — Сердце ее оборвалось. «Ведь не мог же он считать ошибкой свои чувства к ней, нет, не может этого быть!»

— Я не предполагал, что вы не замужем.

Сначала Николь ничего не поняла. «Он не знал, что она не замужем? Ну и что из того?» И вдруг с ужасом она начала соображать.

— Что вы говорите?

— Разумеется, я считал, что вы замужем.

— Вы считали, что я замужем… — эхом повторила она.

Он молчал. Он думал, что она замужем. Если он так думал, значит, не намерен был ухаживать за ней. Николь смотрела на него пораженная.

— Но вы же целовали меня!

Герцог в раздражении переступил с ноги на ногу.

— Ведь вы не настолько наивны, чтобы полагать, что мужчина не станет целовать женщину только потому, что она замужем.

Она все поняла и пришла в ужас. Он думал, что она замужняя, и не собирался просить ее руки. Ему почему-то показалось, что она женщина легкого поведения и без моральных правил. Он не ухаживал за ней, вовсе нет. Если говорить его словами, он хотел ее просто «опрокинуть». Боль, негодование, ужас нахлынули одновременно. Николь задыхалась. Он развлекался с ней. Ее мечты мгновенно превратились в прах.

— Я сожалею. Я знаю, что выгляжу негодяем, но, откровенно говоря, я привык иметь дело с замужними женщинами, которые предлагали мне себя… что…

— Я не предлагала вам себя! — воскликнула сокрушенная, разбитая Николь. В глазах ее стояли слезы.

— В таком случае я неправильно понял ваше поведение. Совершенно очевидно, леди Шелтон, вам больше нельзя приезжать сюда. — Он посмотрел ей в глаза темным, непостижимым взглядом.

Трудно выразить словами, какую боль испытывала Николь.

— Да, очевидно, — удалось ей выговорить с трудом. — Я буду трижды дурой, если вернусь сюда. Больше вы меня здесь не увидите.

Николь выхватила повод из его рук, и не успел он помочь ей, как она оказалась на лошади. Ей нельзя было оставаться здесь ни секунды. Слезы оскорбления слепили Николь, грудь сжимало от обиды и боли. Она пришпорила лошадь и помчалась галопом, окутав его облаком пыли.