Алая роза Анжу - Холт Виктория

Эдуард увидел, что к его шатру приближается группа солдат. С ними был какой-то пленник.

Неужели это сам принц Уэльский?

Один из капитанов, сэр Ричард Крофтс, гордо сообщил, что это он взял в плен принца и надеется на обещанную награду.

Все притихли, наблюдая за встречей двух Эдуардов.

Юный принц был хорош собой, хоть и выглядел чересчур изнеженным. Держался он надменно. Эдуард Йоркский был на голову выше, чем Эдуард Ланкастерский.

Король сказал:

– Как посмели вы выступить с оружием в руках против своего короля?

Принц гордо вскинул голову и ответил:

– Я сражался за корону моего отца и за свои права, которые вы узурпировали.

От ярости у Йорка помутилось в голове. Он давно уже убедил себя, что его притязания на престол вполне законны, а этот мальчишка, сын Генриха VI, смеет публично называть его узурпатором!

В припадке ярости король ударил принца по лицу рукой в железной рукавице.

Свита решила, что это сигнал к действию: пленник оскорбил самого короля, и король жаждет мести.

Шестеро, а то и семеро слуг кинулись к принцу с кинжалами в руках.

Эдуард вскрикнул и рухнул наземь. Его последней мыслью была мысль о его несчастной матери.

* * *

Теперь жить было не для чего. Маргарита словно погрузилась в кошмарный сон. Она ничего не слышала, ничего не видела. Осталось только одно желание: умереть.

Невестка пыталась утешить ее, но ей и самой было тяжко. Она недолго прожила с Эдуардом, но успела его полюбить.

– Нужно бежать отсюда, – говорили приближенные. – Эдуард не успокоится, пока вы не станете его пленницей.

– Мне все равно, – вяло отвечала Маргарита.

– Но ведь нужно подумать и о короле!

Однако Маргарита могла думать лишь о погибшем сыне.

В конце концов она и Анна уехали из монастыря, но бежать им было некуда. Пленение представлялось неизбежным. У Маргариты не было сил и желания что-то предпринимать, сопротивляться, спасаться.

Йоркисты настигли их в Ковентри.

Эдуард пожелал, чтобы Маргариту и Анну везли в карете, когда он будет триумфально въезжать в Лондон. Пусть народ увидит, что мать и жена принца действительно пленены. Тогда все поймут, что междоусобная война окончена. Победили сила и закон. Лондонцы будут рады. Они всегда поддерживали Эдуарда Йоркского.

Маргарита не думала об унижении. У нее перед глазами все время был Эдуард, ее драгоценный сын. Эдуард-мальчик, Эдуард-подросток, Эдуард-юноша… Зачем он ее не послушал? Ведь предчувствие говорило ей, что они должны вернуться во Францию.

А теперь она его потеряла. Король Эдуард хочет унизить ее в глазах лондонцев? Ну и пусть, мнение этих людишек ее никогда не интересовало.

Пленниц поместили в Тауэр. Там же, но в другой башне, содержали Генриха. Встретиться супругам не позволили. А затем Маргариту разлучили с Анной – ее тоже перевели в другую темницу.

«Господи, – мысленно обращалась Маргарита к Всевышнему. – Ты покинул меня. Почему Ты не дал мне увезти его во Францию? Если б мой сын был жив, я бы отказалась от всего. Что мне корона, что мне королевство? Я хотела жить со своим любимым сыном, больше мне ничего не было нужно».

Заскрежетала окованная железом дверь. В коридоре раздавались гулкие шаги охраны. Маргарита осталась совсем одна. Одна, да к тому же еще и узница.

Только бы вернуть сына, думала она. Больше мне ничего не нужно.

* * *

Эдуард Йоркский торжествовал победу, и жители Лондона радовались вместе с ним. Теперь наступит мир, а это значит, что будет процветать торговля. Ненавистная Француженка в Тауэре, самозваный принц Уэльский убит, дом Ланкастеров потерпел окончательное поражение. Алая роза растоптана, Белая роза победила.

– Пусть больше не будет войн, – объявил Эдуард. – Сделаем нашу страну великой без войны.

Ричард Глостер взирал на брата восхищенными глазами.

Эдуард положил руку ему на плечо. Жаль, что Кларенсу нельзя доверять так же, как Ричарду.

Король пировал со своими ближайшими соратниками.

– Страна истощена войной, – говорил он. – Хватает у нас и внешних врагов. Когда мы воюем между собой, наши враги радуются. Все, хватит, больше никаких междоусобиц!

Его слова были встречены одобрительным гулом.

– Маргарита окончательно побеждена. Смерть сына образумила ее больше, чем все битвы, вместе взятые.

– Да, пора ей понять, что отнять у вас корону она не сможет, – сказал Ричард.

– Ей никогда этого не понять… пока жив Генрих.