Любовь, только любовь - Бенцони Жюльетта

Она догнала его как раз в тот момент, когда он был внизу большой каменной лестницы. Она была пуста. Катрин позвала:

– Ландри… Подожди!

Он тут же остановился, но повернулся к ней очень медленно. Ни улыбки, ни какого-то другого признака, что он узнал ее, не отразилось на его лице.

– Что угодно, мадам?

С оживленным лицом и блестящими от радости глазами она подошла, встала между ним и лестницей так, чтобы свет падал прямо на нее, и засмеялась.

– Мадам? Ну же, Ландри, не хочешь же ты сказать, что не узнал меня? Неужели я так изменилась за десять лет? Или ты потерял память? А ты все такой же… только стал еще выше и крепче. Но, похоже, характер у тебя такой же плохой.

К ее величайшему удивлению, Ландри остался невозмутим. Он наклонил голову:

– Вы оказываете мне большую честь, благородная госпожа. У меня прекрасная память, но я не помню, чтобы мы когда-нибудь встречались…

– Ну, значит, я очень изменилась, – добродушно сказала Катрин. – Что ж, я сейчас освежу твою память. Неужели ты забыл мост Менял и Двор Чудес, мятеж в Сен-Поле? Ты забыл Катрин Легуа, свою маленькую подружку прошлых лет?

– Действительно, мадам, все это было. Я знал маленькую девочку с таким именем… но я не вижу никакой связи…

– Какой же ты упрямец! Да, ты не изменился… Ну же, дурачок, я действительно Катрин! Приди же в себя… Посмотри на меня повнимательнее!

Она ждала какого-нибудь восклицания, даже радостных криков. Тот, прежний Ландри заплясал бы от радости, наделал бы тысячу глупостей. Но конюший герцога сохранял ледяное спокойствие. Ничто не оживило его равнодушного взгляда.

– Не смейтесь надо мной, мадам. Я очень хорошо знаю, кто вы, – госпожа де Бразен, самая богатая женщина города… бесценная возлюбленная его светлости. Я очень прошу вас, сделайте милость, прекратите эту игру.

– Игру? О, Ландри! – воскликнула огорченная Катрин. – Почему ты не хочешь меня узнать? Если ты знаешь, кто я, знаешь мое имя, то должен помнить, что меня зовут Катрин, что, прежде чем я вышла замуж за Гарена де Бразена по приказу его светлости, я была всего лишь племянницей Матье Готерена, суконщика с улицы Грифонов. Племянницей, которую звали Катрин Легуа.

– Нет, мадам, я не знаю.

– Тогда пойди к моему дяде. Ты найдешь там мою мать. Ее-то ты узнаешь, я надеюсь.

Молодой человек отстранился, спустившись на две ступеньки, в то время как Катрин, стараясь убедить его, подходила к нему все ближе. Он коротко поклонился:

– Это бесполезно, мадам. Я не узнаю ничего нового. Я знал когда-то Катрин Легуа, но вы не можете быть той Катрин… А теперь очень прошу вас простить меня. У меня есть поручение, которое я должен выполнить, и я не могу прохлаждаться. Извините…

Он начал спускаться по лестнице, но Катрин остановила его:

– Если бы кто-нибудь сказал мне, что однажды Ландри не узнает Катрин… Потому что вы ведь Ландри Пигасс, не так ли?

– Ваш покорный слуга, мадам.

– Слуга? – с горечью спросила Катрин. – Раньше мы делили и пряники, и шишки… Мы были друзьями, почти братом и сестрой, и, если я не ошибаюсь, мы даже рисковали вместе жизнью. И вот теперь вы отбрасываете прошлое, хотя прошло всего десять лет, и я не понимаю почему.

У нее было впечатление, что все ее слова натыкаются на стену. На Ландри как будто были невидимые доспехи безразличия, может быть, намеренного забвения, которое она тщетно пыталась преодолеть. Это было необъяснимо. Она сделала последнюю попытку, прошептав с горечью:

– Если бы здесь был Барнабе… уж он бы заставил тебя признать меня! Если бы понадобилось, он бы тебя даже отколошматил.

Отвернувшийся от нее Ландри при имени Барнабе обернулся и сказал гневно:

– Барнабе умер под пыткой за покушение на вашего мужа, мадам! Во всяком случае, так мне сказали, когда я вернулся из Фландрии. А вы говорите мне, что вас зовут Катрин Легуа… Вы? Нет… Вы не Катрин, и я запрещаю вам упоминать это имя. Кстати, вы на нее не похожи! Мое почтение, мадам!

И прежде чем Катрин, потрясенная его внезапной резкостью, успела раскрыть рот, Ландри бросился к лестнице и понесся по ней, рискуя сломать шею. Она слышала, как затихал металлический стук его железных наколенников. И вскоре на широкой лестнице стало совсем тихо. Шум праздника был далеко. Молодая женщина надолго застыла на месте. То, что произошло, было совершенно непонятно и мучительно больно. Почему Ландри не хотел узнать ее? Ведь он на самом деле не хотел этого, наотрез отказываясь верить в очевидное. Может быть, это из-за Барнабе? Его гнев, когда она произнесла имя их старого друга, хорошо объяснял, почему он не желал вступать в какие-либо отношения с женой де Бразена. Но он и глазом не моргнул, когда она назвала себя. Он, конечно же, знал, как и все в городе, об их странном браке. Значит, он давно знал, что она – та Катрин… Просто он не любил ее больше. Больше того! Он был зол на нее, считая, что она так же виновата в смерти Барнабе, как и Гарен. Конечно, она виновата, и даже больше, чем Ландри думает! Уже не в первый раз раскаяние и тоска нахлынули на Катрин при мысли о Барнабе-Ракушечнике, ни за что ни про что посланном на ужасную смерть!