Свободная от страха - Картленд Барбара

Очутившись в спальне, актриса немедленно направилась к туалетному столику и стала разглядывать свое отражение в зеркале.

— Mon Dieu! Как ужасно подействовала на меня эта противная буря! — воскликнула она и начала развязывать под подбородком ленты шляпки.

— Я глубоко сочувствую вам, мадемуазель, и огорчен тем, что вам столько пришлось пережить, — сказал месье Дессен. — Но надеюсь, что бокал шампанского — самого лучшего из того, что хранилось у меня в погребе, — очень скоро вернет блеск вашим очаровательным очам.

Он произнес эту фразу с таким неподдельным восхищением перед женской красотой, какую могут так галантно выражать только французы.

И Габриэль Дюпре, отбросив шляпку в сторону, повернулась к нему с благодушной улыбкой. А он уже протягивал ей большой хрустальный бокал, где пузырился божественный напиток.

И тут она заметила Иоланду, застывшую на пороге.

— Кто это? — спросила актриса недовольным тоном.

— Ваша личная горничная, мадемуазель, — поспешил объяснить месье Дессен. — Мадам Латур сама только что прибыла из Англии, и нам повезло, что мы смогли определить ее на эту должность.

— Она выглядит чересчур молодо для опытной горничной, — недоверчиво произнесла мадемуазель Дюпре. — А неумеха мне не нужна.

— Вам не стоит беспокоиться, мадемуазель. Мадам Латур уже работала горничной. — Месье Дессен почти умоляюще взглянул на Иоланду, ожидая, что она подтвердит его слова. — Разве это неправда?

— Да-да, конечно, месье, — поспешно ответила Иоланда.

Она осмелилась войти в комнату и добавила:

— У меня с собой рекомендация. Если мадемуазель интересует, то вы можете ознакомиться с ней. Месье Хартли уже видел ее.

— Надеюсь, что он знает, кого нанимать, — отмахнулась Габриэль Дюпре. — Мне лишь надо, чтобы ты знала свои обязанности, не страдала морской болезнью, чтобы тебя не тошнило в экипаже и чтобы ты избавила меня от своих капризов, которые, к сожалению, присущи прислуге.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы угодить вам, мадемуазель.

— Раз так, то приступай к своим обязанностям.

На этом актриса резко оборвала разговор.

Иоланде стало понятно, что тон, с которым эта роскошная женщина говорит с прислугой, разительно отличается от чарующего голоса, предназначенного для публики.

На приказание хозяйки ей нечего было ответить, потому что в этот момент носильщики начали вносить в спальню бесчисленное количество дорожных сундуков. Все они были велики размером, судя по всему, ужасно тяжелы и сделаны из самой дорогой кожи. Затем появилась целая дюжина шляпных коробок.

Этот момент месье Дессен счел для себя удобным, чтобы удалиться, и поэтому торопливо направился к двери.

— Если вам что-то понадобится, мадемуазель, — пятясь и кланяясь, говорил он, — то вам стоит только сообщить мне, как все будет сделано.

Его уход выглядел поистине театрально.

Габриэль Дюпре, осушив до дна бокал, протянула его Иоланде.

— Налей мне еще, — произнесла она резко. — И приготовь ванну.

Иоланда наполнила протянутый бокал, потом, оглядевшись, увидела дверь в соседнее помещение и поняла, что там находится туалетная комната. Она заглянула туда и увидела огромную ванну, расположенную посреди комнаты, а рядом большие бадьи с горячей и холодной водой.

— Ванна вам приготовлена, мадемуазель, — произнесла она. — Сейчас только ее наполнят водой.

Окинув взглядом горы багажа, Иоланда спросила:

— Не подскажете ли вы мне, мадемуазель, в каком из сундуков находятся вещи, в которые бы вы хотели переодеться после ванны?

Актриса, потягивая шампанское, вновь занялась разглядыванием себя в зеркале.

— Я предполагаю, что ты умеешь читать, — произнесла она не без ехидства.

Иоланда огляделась, и ею овладело смущение, ведь она должна была еще раньше заметить, что на одном из сундуков был прикреплен ярлык, на котором неуверенным почерком явно безграмотной горничной было нацарапано на французском с грамматическими ошибками нечто вроде: «Платья на сегодняшний день». Это было счастливое напутствие Иоланде от той служанки, которая так боялась путешествия по морю.

Иоланда открыла сундук и обнаружила там уложенные на самом верху открытое вечернее платье и шелковое нижнее белье, поразившее ее своей тонкостью. Кроме того, она извлекла изящные туалетные принадлежности, которые тут же начала выкладывать на столик перед зеркалом.