Колдунья моя - Смолл Бертрис

И Агата взялась за дело. Она положила во что бы то ни стало убедить Маргарет согласиться на брак с Малькольмом. Она принялась объяснять дочери, что король Малькольм — хороший человек и вдовец с одним-единственным ребенком, что ему отчаянно необходима новая жена. Верно, отвечала она на возражения дочери, шотландцы действительно еще полудикари, но они все же христиане. И возможно, Господь предопределил Маргарет стать женой шотландского короля именно для того, чтобы провести реформу шотландской церкви. Чтобы вернуть шотландцев в лоно Святой Матери-Церкви, прежде чем они отпадут от Рима, подобно мятежной византийской церкви.

Маргарет задумалась над словами матери и украдкой бросила взгляд через зал на Малькольма Кенн Мора. Он был выше шести футов ростом — по меньшей мере на целый фут выше ее. Крупные черты лица, широкие плечи, большая голова, копна черных волос… Когда они поженятся, она заставит его сбрить эту ужасную бороду… Вглядевшись в его лицо, Маргарет решила, что ей нравятся дымчато-серые глаза короля и лучики в уголках глаз — признак веселого нрава. «Возможно… да, не исключено», — задумчиво сказала она себе.

Малькольм Кенн Мор обожал Маргарет. Он готов был убить ради нее сотню драконов. Агата поняла это слишком поздно, когда брачный контракт был уже подписан. Впрочем, король и так оказался щедрым. Маргарет получала собственные источники дохода, ни от кого не зависевшие. Ей предстояло короноваться в качестве королевы Шотландии. Ей обещали исполнять все ее желания в пределах разумного. Кристине сулили подобрать достойную партию, Агата получила во владение большое поместье, куда могла удалиться для спокойной, мирной жизни. Но когда дело дошло до судьбы Эдгара, король стал осторожен. Он сказал Агате, что поможет своему зятю чем сможет, но в случае чего всегда готов снова предоставить ему приют в Шотландии. Агате пришлось удовольствоваться этим: разрушать возможное счастье Маргарет и Кристины ради призрачной надежды на счастье Эдгара было бы глупо, а Агата, как уже известно, была женщиной умной.

Свадьбу отпраздновали в конце лета 1069 года, а сейчас, в январе 1070 года, Маргарет Шотландская уже выказывала очевидные признаки любви своего царственного супруга. Поздней весной родится их первый ребенок. Большинство мужчин, добившись предмета своих глубочайших заветных мечтаний, быстро разочаровываются, но Малькольм Кенн Мор оказался не таков. С каждым днем он все больше влюблялся в свою юную супругу. Ходили слухи, что он не остановится ни перед чем, чтобы угодить своей Мэг. Мэйрин учла это, решив, что обратится со своей мольбой о помощи не к королю, а к королеве.

Юная королева перенесла на свою вторую родину всю изысканную элегантность венгерского двора. Большой зал королевского замка стал чистым, теплым и полным веселья. Это была большая прямоугольная комната с серыми каменными стенами и резными дубовыми балками, поддерживавшими высокий потолок. В дальней стене зала было одно-единственное окно в форме арки, с настоящим стеклом. У боковых стен пылали камины, такие огромные, что в каждом поместилось бы по несколько бревен. Дымовые заслонки украшали королевские гербы. Деревянные полы были усыпаны свежим тростником; со стен на позолоченных пиках свисали разноцветные яркие знамена. Среди этих знамен было и то, которое Малькольм Кенн Мор отнял у своего дяди Макбета, когда отобрал у него корону.

Эрик Длинный Меч провел Мэйрин между шотландскими придворными, не многим по своему виду отличавшимся от дикарей. Щеки ее раскраснелись от нескромных взглядов. Ее похититель откровенно выставлял напоказ красоту своей добычи и громко расхваливал направо и налево ее постельные доблести. Они продвигались вперед черепашьим шагом, поскольку Эрик то и дело останавливался. Мэйрин не поднимала скромно потупленных глаз; ее сильно смущали громогласные похвальбы Эрика. Но наконец они добрались до помоста, где восседали король и королева.

— Итак, Эрик Длинный Меч, ты наконец отыскал свою жену, — проговорил Малькольм Кенн Мор. — Да, мой сеньор. Я пообещал ей привести ее ко двору, потому что она сказала, что иначе не сможет быть счастлива со мной.

— Как ее зовут?

— Мэйрин из Эльфлиа, мой сеньор.

— Посмотри на меня, Мэйрин из Эльфлиа, — велел король. — Я хочу увидеть твое лицо.

Мэйрин встретилась с ним взглядом. У него рот точь-в-точь, как у Жосслена, подумала она. Такой же большой и чувственный. Сердце ее бешено забилось; она едва сдержалась, чтобы тут же не упасть со своей мольбой к ногам короля, но невероятным усилием воли подавила этот порыв. Надо потерпеть. Надо обратиться к королеве.