Шипы и розы (Шепот роз) - Медейрос Тереза

— Нет, — повторил Морган, — на этот раз я не потерплю вмешательства с вашей стороны. В первую очередь это касается тебя, Дугал. Вы все уже достаточно испортили мне жизнь.

Дугал заслонил телом жену:

— Не делай ничего, в чем будешь потом горько раскаиваться, парень.

— Я уже сделал это, — ответил Морган, нацелив пистолет в грудь хозяина замка. — Я однажды доверился Камеронам.

Морган взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и прошагал по галерее, ступая тяжко, будто нес на плечах неимоверный груз. Звук его шагов по деревянному полу отзывался глухим эхом; казалось, что стены замка никогда не слышали звонкого смеха и веселых песен. Перед великаном открылся длинный сумрачный коридор. Морган рванулся вперед, безошибочно выбирая путь к двери, знакомой с детских лет, мимо которой много раз проходил в далеком прошлом, чутко прислушиваясь в надежде услышать чудесную музыку девичьего смеха.

Он распахнул дверь и понял, что время не стоит на месте и с тех давних пор многое изменилось. Комната была пуста, кровать аккуратно застелена, гладь шелкового покрывала ничего не выражала, как и бесстрастное лицо тряпичной куклы, сидевшей на подушке. Только на столике красного дерева по-прежнему стоял кукольный чайный сервиз. Великан взял крохотную чашку, подивившись несоразмерно огромным размерам своей ладони, медленно обвел взглядом помещение, заставленное детской мебелью.

Внезапно маленькие стулья заполнили привидения далекого прошлого: Сабрина с радостно сверкающими глазами и свободно падающими на плечи черными кудрями; безликая кукла, склонившая голову над игрушечной чашкой; измазанный краской котенок, лакающий сметану из блюдца; с привязанной между ушек кукольной шляпкой с пером котенок выглядел очень смешно.

Тишину комнаты будто нарушил тонкий голос: «Иди сюда, Морган, попей с нами шоколада. У нас с куклой Изабеллой есть имбирное печенье».

Чашка выскользнула из неловких пальцев, упала на пол и разлетелась на мелкие осколки.

Морган вышел из детской и бережно прикрыл за собой дверь, словно пытаясь сохранить в целости воспоминания, а потом побежал вдоль длинного коридора, одну за другой распахивая по пути двери, но за ними зияла пустота и смутно колыхались в воздухе новые привидения. Великан снова выбежал на галерею, сжав кулаки и тяжело дыша.

Здесь, наверху, только одна дверь осталась не Потревоженной, и Морган медленно двинулся к ней, затаив дыхание, ступая осторожно, будто боялся вспугнуть последнюю надежду. Полированная поверхность дубовой двери показалась прохладной под широкой ладонью, дверь бесшумно отворилась.

Следовало с самого начала догадаться, что Сабрина будет ждать его именно здесь, залитая неверным лунным светом, как в тот незабываемый вечер, когда Макдоннеллы явились на банкет в замок Камеронов, но с тех пор прошла, казалось, целая жизнь. Сабрина полулежала на кушетке возле окна; в лунном свете чуть поблескивала ночная рубашка. Глядя на сверкающий диск луны, как бы завороженная ею, Сабрина медленно, словно в полусне, расчесывала гребнем распущенные волосы; в профиль лицо ее казалось очень грустным.

Морган замер на пороге, как если бы боялся осквернить святое место, как будто опасался вторгнуться в пространство, выбранное Сабриной для себя взамен жизни, которую мог предложить ей Морган. Она выбрала спокойствие пустоты взамен горько-сладкой радости и повседневного труда. Она отказалась навсегда от крика, от боли. От потерь, потому что ей нечего теперь терять.

Морган знал, как нужно поступить, ибо сам он мог потерять слишком много.

Певчие птички в клетке над дверью прочирикали приветствие, но Сабрина даже не повернула головы и продолжала вести гребнем по волосам.

— Ты нарушил все правила честной игры, когда запер моих родных в церкви, — сказала она, не оборачиваясь. — Ты до смерти напугал всю прислугу.

— Ты же знаешь, черт возьми, что я никогда не играю по правилам, — спокойно возразил Морган. — Если им очень захочется выбраться наружу, никто не мешает им выбить окна.

Сабрина бросила на него через плечо укоризненный взгляд:

— Мама никогда этого не позволит. Витражам в церкви больше ста лет. Цветное стекло привезли издалека, из Гейдельберга.

Морган подошел ближе и остановился рядом, глядя сверху вниз на темный шелк волос, покрывавший ее плечи. Сабрина чуть приоткрыла окно, будто движимая простым любопытством — хотелось еще раз взглянуть на окна церкви, освещенные трепетным светом свечей; потом склонила голову набок, отрешенная и далекая от Моргана, как сама луна.