Невероятное влечение - Джойс Бренда

Ее тело напряглось, тревога переросла в панику. Клервуд превратился в ленивого, но опасного льва, а она находилась в его логове.

И без того хмурое лицо Оуэна стало еще более мрачным.

— Александра хотела, чтобы мне и ее сестрам было комфортно в гостях, ваша светлость. И ей это удалось: она — исключительная хозяйка, впрочем, как и всегда, — холодно произнес он и безрадостно улыбнулся. — Однако она обещала мне прогулку по вашему саду.

Ужас объял Александру, когда неподвижная улыбка на лице Стивена стала еще тверже. И она снова затараторила:

— Сейчас слишком холодно, чтобы гулять в саду. И кроме того, лорд Сент‑Джеймс, вы упоминали, что приглашены на поздний чай в городе. Не так ли? — солгала бедняжка, и в ее тоне послышались умоляющие нотки. Он должен был уехать! Стивен выглядел рассерженным. Александра понимала, что Клервуд не может ее ревновать, но на ум тут же пришли условия их соглашения: он ожидал, что любовница будет ему верна. Как только Оуэн уедет, она сможет объяснить Стивену его визит, и тогда все снова станет по‑прежнему…

А будет ли?

Оуэн выглядел так, словно вот‑вот откажется уезжать и раскроет ее обман. Но он с явной неохотой уступил:

— Я никогда бы не злоупотребил вашим гостеприимством, и вы правы, у меня есть другие обязательства. — Он неожиданно взял Александру за руку и сжал ее. — Я очень рад, что у нас была возможность увидеться после столь длительной разлуки. Спасибо за восхитительный обед и еще более восхитительную компанию.

Александра выдернула свою руку.

— Я тоже очень рада, — отозвалась она, с тревогой глядя на Стивена. Странная улыбка, казалось, намертво приклеилась к его лицу, но глаза превратились в две черные грозовые тучи. — Я провожу вас, лорд Сент‑Джеймс.

Стивен воинственно скрестил руки на груди и насмешливо бросил:

— Доброго пути, Сент‑Джеймс. Заезжайте в любое время.

— Благодарю за обед, ваша светлость, — в тон ему, язвительно заметил Оуэн. — Всенепременно воспользуюсь вашим приглашением.

«Они ненавидят друг друга!» — мелькнуло в голове Александры. Чувствуя, что щеки по‑прежнему лихорадочно горят, она прошла через холл с Оуэном, остро ощущая его близкое соседство и тонко улавливая присутствие Стивена, который стоял в дальнем углу комнаты и не сводил с них глаз. У парадной двери Оуэн понизил голос и с тревогой спросил:

— У тебя все будет в порядке?

— У меня все будет просто прекрасно, — ответила Александра, затаив дыхание. — Даже не сомневайся.

Ее губы тронула слабая, едва заметная улыбка.

Оуэн бросил взгляд через холл в угол, где стоял Стивен.

— Он кажется бессердечным ублюдком. Дай знать, если я тебе понадоблюсь. — Оуэн поклонился и вышел через распахнувшиеся двери, которые швейцар тут же поспешил закрыть за ним.

Александру теперь била неукротимая дрожь, ее колени подогнулись, и она крепко обхватила себя руками. К горлу снова подкатывала тошнота, но совсем не из‑за беременности. «Они ненавидят друг друга!» — опять в отчаянии подумала Александра, на мгновение зажмурившись. Что же ей теперь делать — со всей этой запутанной ситуацией? Лишь две вещи казались очевидными: она должна объяснить суть своих отношений с Оуэном Стивену и теперь было не самое подходящее время, чтобы признаваться в своем деликатном положении. Медленно, нехотя Александра подняла глаза.

Стивен пронзил ее испепеляющим взглядом. Потом герцог повернулся и прошагал через холл, скрывшись из вида.

Александра нервно облизала пересохшие губы, сознавая, как же она боится теперь Клервуда. Однажды ей уже доводилось быть свидетельницей вспышки ярости герцога, и она надеялась, что никогда больше не увидит его гнева. Увы, в сложившейся ситуации не было ни единого шанса избежать ссоры. Александра бросилась за ним.

Она влетела в кабинет как раз в тот самый момент, когда Клервуд в ярости бросил свое пальто на диван.

— Итак, как же поживает твоя давняя потерянная любовь, Александра?

Она колебалась, не решаясь ответить.

— Оуэн — мой друг, Стивен. Я теперь с тобой.

Клервуд обернулся к ней:

— Ты любила его всем сердцем. Ты сама мне об этом говорила. Ты хотела выйти за него замуж. Но вместо этого пожертвовала собой ради своих сестер и отца. Поправь меня, если я ошибаюсь. — Его голос сочился сарказмом.