Заветное желание - Картленд Барбара

– Вот видишь, Джордж, – Лили говорила так, как обычно разговаривают с умственно отсталыми детьми. – С таким приданым она может позволить себе выбирать.

– Такты имеешь в виду, что Роухэмптона заинтересовали ее деньги? – возмущенно воскликнул лорд Бедлингтон.

– А почему бы, собственно, и нет? – поинтересовалась Лили. – Ты сам прекрасно знаешь, что Эмили вечно жалуется на нехватку средств. И что случится ужасного в том, хотела бы я знать, если твоя племянница станет герцогиней? Ради всего святого, Джордж, оставь меня в покое и не приставай больше со своими глупостями.

– Ладно… только это все кажется мне чертовски странным! – пробормотал Джордж Бедлингтон, ероша свои седеющие волосы. – Еще вчера Роухэмптон пытался наставить мне рога, а сегодня ты сообщаешь мне, что он горит желанием жениться на моей племяннице. Почему его так внезапно заинтересовала не какая-то иная женщина, а именно та, которая проживает в моем доме?

– Прошу тебя, Джордж, не забивай себе голосу всякой ерундой.

Лили поднялась из-за туалетного столика, давая понять, что разговор окончен.

С распущенными по плечам золотыми волосами, необыкновенно соблазнительная в своем пеньюаре, сквозь тонкую ткань которого просвечивали прелестные линии ее изящной фигуры, она с мягкой грацией подошла к мужу.

– Ну, не дуйся, Джордж. Хватит быть таким злюкой – промурлыкала Лили и провела рукой по его щеке своим особенным, ей одной присущим, жестом.

Мгновение Джордж Бедлингтон свирепо смотрел на нее, все еще памятуя о скандале, который разразился всего несколько дней тому назад, когда обнаружил, что Лили обманывает его. Но затем, как и всегда, поддался ее очарованию.

– Ну хорошо, хорошо, – забормотал он. – Пускай все идет своим чередом. Но только Бог знает, что ты еще задумала…

– Дорогой Джордж, – Лили легко коснулась губами его щеки и отодвинулась от него. – Я пойду спать. Я смертельно устала после сегодняшнего бала, а завтра вечером прием во французском посольстве.

Мгновение Джордж Бедлингтон колебался. Он нерешительно глядел на огромную двуспальную кровать, вырисовывающуюся в тени алькова. Таинственный розовый полумрак окутывал взбитые кружевные подушки, украшенные вышитой монограммой.

Заметив колебания мужа и его нерешительное молчание, Лили обернулась к Джорджу. Она плотнее запахнула пеньюар на себе и выразительно произнесла:

– Я устала, дорогой.

– Хорошо. Спокойной ночи, дорогая.

Джордж двинулся из спальни, и дверь захлопнулась за ним.

После того, как муж ушел, Лили некоторое время оставалась стоять неподвижно посередине комнаты, кутаясь в пеньюар. Затем она медленно повела плечами, и пеньюар плавно скользнул на пол. Со сдавленным рыданием Лили рухнула лицом на кровать, уткнувшись в подушку.

Самообладание, не покидавшее ее весь вечер, сейчас изменило ей, и с невыносимой мукой, которую она не могла более сдерживать, она снова и снова повторяла его имя:

– Дрого! О, Дрого, Дрого!

Глава IV

Корнелия проснулась с чувством, что сегодня должно произойти что-то удивительное. В первое мгновение она не сразу могла вспомнить, где находится. Она широко раскрыла глаза, а затем вновь прищурила их, наслаждаясь яркими утренними лучами солнца, проникающими сквозь занавеси, и воображая, что она вновь в Росарилле.

Затем до ее ушей донесся шум уличного движения на Парк-лейн, и она вспомнила, что находится в Лондоне. Корнелия обвела глазами свою большую, превосходно отделанную комнату.

Все в дядином доме изумляло ее своей роскошью, особенно по сравнению с простой обстановкой в Росарилле. Снова зарывшись в подушки, Корнелия с удивлением подумала, что ее постель воздушна и мягка, как летние облачка, плывущие над Атлантикой. Внезапно она ощутила сильное желание поскорее выйти наружу, на солнечный свет.

Живя в деревне, Корнелия привыкла просыпаться на рассвете. Еще до завтрака она бежала в конюшню, седлала лошадь и неслась галопом в зеленеющие поля.

Она совершенно не чувствовала себя уставшей после вчерашней ночи. А предчувствие того, что должно произойти нечто удивительное, наполняло ее сердце такой радостью, что ей казалось, будто солнце светит ярче, и уличный шум звучал веселой музыкой.

Корнелия спрыгнула с кровати и подбежала к окну. Макушки деревьев еще были окутаны легкой дымкой, но сквозь нее можно было разглядеть сверкающую гладь Серпентайна.