Львица и лилия - Картленд Барбара

— Сломанная ключица требует времени, ваше сиятельство, и не следовало бы рисковать, зная, сколько вам еще предстоит сделать.

— Предстоит сделать? — переспросил граф.

— Да, безусловно… — начал доктор, но, умолкнув, посмотрел на своего пациента с некоторым беспокойством. — Впрочем, это не моего ума дело, ваше сиятельство.

— Зато — моего! — парировал граф. — И я был бы весьма признателен вам, если бы вы уточнили свою мысль.

— Это не так уж важно, — уклончиво заметил доктор.

— Я же вижу, что это касается меня, — настаивал граф, — и мне хотелось бы знать, что у вас на уме.

— Хорошо, ваше сиятельство, но я надеюсь, вы не сочтете мои слова дерзостью. В этих краях всем прекрасно известно, как запущено хозяйство в Рок-Хаусе, да и ведется оно там по-старому. Поэтому мы все надеемся, что поскольку вы молоды и имеете репутацию человека, не отступающего от поставленных целей, то устроите там хорошую встряску.

Граф был озадачен.

Он всегда думал об имении Рок-Хаус как об образцовом.

Да и за все эти годы проведенные им в Индии, он получал чрезвычайно мало известий о состоянии дел в поместье дяди..

Его молчание вынудило доктора испуганно взглянуть на него.

— Простите меня, ваше сиятельство, но вы сами захотели выслушать меня.

— Я рад, что вы сообщили мне об этом, — успокоил его граф. — Конечно, я разберусь во всем, как только появится время, и обещаю вам, что не откажусь от внедрения современных методов и последних веяний в Рок-Хаусе, как я делал это везде, где мне доводилось служить.

— Именно это я и ожидал услышать от вас, — одобрительно произнес доктор. — Вполне возможно, вы встретите в этих краях упорное сопротивление нововведениям, и вам придется отстаивать каждый свой шаг. Но думаю, это стоит того.

— Я уверен, так оно и есть, — согласился граф.

После ухода доктора няня настояла, чтобы ее подопечный поспал, и поэтому он вновь увидел Пуриллу лишь после вечернего чая.

Она рассказала ему о том, как каталась верхом, и добавила, что, помня о несчастье, случившемся с ним, она старалась быть особенно осторожна там, где могли встретиться кроличьи норы.

— Папа совсем не мог позволить себе внедрять новые методы ведения хозяйства или нанимать людей для работы в поле, поэтому в наших землях полно подобных проблем.

— Я буду очень осторожен, когда смогу передвигаться, — пообещал ей граф.

Он заметил улыбку на губах Пуриллы и догадался, о чем она подумала.

— Вы снова наслушались няню, — сказал он ей с упреком. В ответ девушка рассмеялась.

— За завтраком она сказала: «Наслаждайтесь вкусностями, пока можете, мисс. На следующей неделе вы снова получите картофельную запеканку, и на столе опять окажется самый обычный хлеб».

— А что вы ели сегодня? — поинтересовался граф.

— Жаркое из ягненка, которого прислали из Рок-Хауса, и кисель из крыжовника со взбитыми сливками.

— Мне подали то же самое, — сообщил граф. — И то и другое показалось мне восхитительным!

— Мне тоже, — согласилась Пурилла. — Наверное, здорово иметь возможность есть так каждый день и принимать это как должное.

Графу хотелось сказать ей, что все так и будет в самом скором ее будущем, но решил не торопить события. Если заговорить обо всем слишком рано, можно вспугнуть ее, к тому же у него не было никакого желания вынуждать ее вести себя осмотрительней или смущаться в его присутствии.

Он никогда прежде не бывал наедине с женщиной, которая не пробовала бы соблазнить его всеми доступными ей средствами.

Ни одна женщина из тех, кого он встречал до сих пор в своей жизни, кроме Пуриллы, не упустила бы возможности польстить ему или дотронуться до его руки, лежавшей сейчас на льняных простынях, или даже просто поправить его подушки, лишь бы воспользоваться ситуацией и завязать более близкие отношения.

Пурилла же с удовольствием рассказывала ему обо всем на свете своим звонким и чистым, юным и радостным голосом и, хотя он замечал в ее глазах восхищение им, с тем же восторгом она любовалась бы и превосходной лошадью или красивой картиной. Этот взгляд еще ничего не означал.

На следующий день она вошла в его спальню, словно пританцовывая. В руке она держала письмо.

— Элизабет помолвлена! — объявила она. — И они должны венчаться через три недели.

— Вы, кажется, довольны, — заметил граф.

— Элизабет очень счастлива. Она пишет, что Эдвард Чарлтон так добр к ней, он подарил ей обручальное кольцо с сапфиром и брошку с теми же камнями, чтобы был комплект.