Львица и лилия - Картленд Барбара

Отчаяние и ужас, заполнившие всю его жизнь с тех пор, как он оставил Лондон, и нахлынувшие снова, как только он пришел в сознание после падения с лошади, начали рассеиваться подобно утреннему туману.

Теперь он мог видеть свое будущее более явственно, исчезла беспросветная тьма, окутывавшая все вокруг, и он выбрался из того болота уныния и тоски, откуда, как он предполагал, не было никакого спасения.

Лежа в кровати, он почти всю ночь не спал, обдумывая, как ему действовать, и подыскивая слова для объяснения с Пуриллой.

Дело облегчалось тем, что она была сиротой, так как любая мать посчитала бы обязательной по крайней мере трехмесячную помолвку, чтобы брак не выглядел скоропалительным и опрометчивым.

Но дабы поскорее избавиться от притязаний Луизы, граф не имел никакого желания ждать ни три месяца, ни даже три недели. Решительно, ему повезло, его всегдашняя удача не изменила ему на этот раз, и нужно благодарить судьбу за то, что невестка Пуриллы собирается замуж, и одинокой девушке некуда будет податься.

Когда Литтон заснул, утомленный своими размышлениями, на губах его застыла улыбка, и утром он пробудился с чувством, что весь мир вокруг, даже до восхода солнца, был залит золотистым светом. Когда много позже к нему зашла Пурилла пожелать доброго утра, он уже умылся и побрился, плотно позавтракал и теперь смотрел на нее каким-то новым взглядом, которого не замечалось за ним прежде.

Глядя на нее, он думал, какая же она милая и очень-очень хорошенькая, эта юная девочка, развлекавшая и удивлявшая его своими рассказами. Ему особенно нравилось в ней полное отсутствие застенчивости и неловкости.

Возможно, решил он для себя, тому причиной были и ее чистота, и невинность, и незнание обычаев и предрассудков светского общества; именно это ему и хотелось бы видеть в своей будущей жене, и особенно — незнакомство с жизнью высшего общества.

Девушка, прелестно улыбаясь, шла через комнату. Наблюдая за ней, граф не сомневался, что ее глаза говорят о ее невинности. Она, безусловно, не имела никакого опыта общения с мужчинами и, без всякого сомнения, никогда не целовалась ни с кем из них.

Нельзя было даже и сравнивать ее и Луизу. Он не сомневался в порядочности Пуриллы. Она всегда будет вести себя должным образом, и он сможет относиться к ней с тем уважением, которое всегда намеревался оказывать своей будущей жене.

«Скорее всего вначале ее будет пугать роль хозяйки такого большого дома, как Рок-Хаус, — предположил он, — и она растеряется, столкнувшись с необходимостью постоянно посещать Букингемский дворец и Виндзорский замок вместе со мной. Но я объясню ей, как поступать в том или ином случае, как и что говорить. И, если она будет следовать моим советам, у нее не возникнет никаких проблем».

Литтон вспомнил, как легко шло под его руководством обучение новобранцев в полку и какими хорошими солдатами они становились.

Они восхищались им, стремились сделать ему приятное своими успехами, и неприятности никогда не досаждали ему, как некоторым его собратьям офицерам, в чьих руках новобранцы оставались упрямыми и непокорными.

Тихая и спокойная жизнь Литл-Стентона, где Пурилле почти не доводилось встречаться с незнакомыми людьми, очевидно, повлияла на ее восторженное отношение к нему. А учитывая ее молодость, он вряд ли столкнется с большими трудностями, если попробует подчинить ее своей воле.

Ему лишь немного досаждало то, что он вынужден жениться так скоро, едва получив свой титул.

Если бы у него был выбор, он предпочел бы не вступать в брак еще года два, а то и три, обосноваться в своем поместье, привыкнуть и приспособиться к новым условиям, совсем не похожим на те, в которых ему доводилось жить ранее.

Но он твердо рассудил, что за все в жизни надо платить, и если брак с Пуриллой мог спасти его от женитьбы на Луизе, то на такую плату он согласен, и тут уже не важно, произойдет это событие немедленно или по прошествии пяти лет.

Тем временем девушка приблизилась к его кровати и поинтересовалась:

— Хорошо ли вы провели ночь? Няня сказала — вы неплохо позавтракали и скоро совсем поправитесь, и тогда покинете нас.

— Няня, должно быть, желает поскорее от меня избавиться, — заметил граф.

— Боюсь, вы правы. Она думает, вы вносите разлад и оказываете отрицательное влияние.

— На вас?

— Думаю, да. Ее беспокоят все те деликатесы, которыми вы завалили нас, она боится, что мы будем избалованы этим роскошеством, и хотя она не говорит этого, но беспокоится, не стану ли я сравнивать высокого темноволосого красавца незнакомца, когда тот появится в моей жизни, с вами.