Любовь, только любовь - Бенцони Жюльетта

– В дороге меня ограбил разбойник по имени Фортепис. Я бежала из замка, где укрывалась его банда, узнав, что он послал в Брюгге письмо, требуя за меня выкуп. Мне пришлось продолжать свой путь пешком…

– Но зачем вам было идти сюда? Что вы здесь ищете?

Катрин ответила не сразу. Краска стыда стала заливать ей лицо, а от внезапного волнения перехватило горло.

Она опустила голову и глухо прошептала:

– Я шла… за своей мечтой, родившейся давно! Но мне кажется, я потеряла рассудок…

Она подняла голову и, поскольку горючие слезы заструились из ее глаз, крикнула, охваченная внезапным приступом гнева:

– Я обезумела, как дети, которые, нагнувшись над колодцем в полнолуние, пытаются достать ручонками отражение луны и гибнут от своих иллюзий!

Ее голос охрип. Губернатор смотрел на нее с любопытством, которое не укрылось от внимания Арно. Капитан грубо засмеялся:

– Что я вам говорил? Эта женщина хочет уверить нас, что шла за своей мечтой. Она, видно, принимает нас за идиотов. Если хотите, чтобы она призналась, ее надо пытать. На дыбе она перестанет говорить о своих мечтаниях.

– Я видела вас всяким, Арно де Монсальви, – вскричала Катрин, – но не видела вас глупым и очень сожалею об этом!

Ее последние слова потонули в шуме дискуссии, разгоревшейся между членами суда, которые пытались решить, стоит ли отдавать заключенную в руки палача, чтобы он под пытками узнал у нее правду. При мысли о пытках кровь заледенела в жилах у Катрин. Она и так была измучена! Бог знает, какие безумные признания она сделает под пыткой. Она с тревогой следила за дискуссией, которую вполголоса вели пятеро судей, и поняла, что трое присяжных были на стороне Арно. Против был один губернатор. Она слышала, как он сказал:

– Мне кажется, это не имеет смысла. Разве вы забыли, что вы, жители Орлеана, послали мессира Сентрайля к Филиппу Бургундскому, предлагая ему взять на себя заботу о городе, и что он согласился?

– Он действительно согласился, однако не отвел свои войска. Для этого потребовалось разногласие, возникшее между ним и его шурином регентом Бэдфордом. Значит, Филипп сделал это отнюдь не из солидарности со своим народом. Да к тому же он, конечно, знает, что небо посылает нам помощь и что ему нечего ждать от нас. Я думаю, что эта женщина направлена к нам с четко определенной миссией, и она скажет нам об этом под пыткой. Судьба нашего города, возможно, зависит от этого, – сказал один из присяжных.

Двое других живо одобрили своего коллегу. Арно криво улыбнулся Гокуру:

– Видите, мессир, нас четверо против вас. Мы победили! – Потом, повысив голос, он приказал: – Палач! Принимайся за дело!

Катрин с ужасом увидела, как из-за колонны появился маленький толстый человек, одетый в красное и коричневое. За ним следовал другой, повыше, одетый так же. Солдаты отошли в сторону, пропуская их. Их тяжелые руки опустились ей на плечи. Повернув в их сторону голову, Катрин увидела в другом конце зала то, что она не заметила, входя. Страшные орудия пыток лежали возле ложа из неструганых досок, в головах и ногах которого стояли лебедки. Длинные железные прутья калились в очаге, а в глубине виднелось страшное колесо пыток с железными шипами.

В ужасе Катрин не могла отвести глаз от этого жуткого сооружения, и из груди ее вырвался крик. Палач грубо сорвал с нее и так едва державшееся платье, а затем рубашку. Оказавшись нагой перед этими мужчинами, чьи глаза жадно уставились на нее, Катрин, покраснев, старалась закрыться от них руками. Но мучители схватили ее за руки, чтобы связать. Их остановил приказ, даже скорее окрик Арно:

– Кто вам приказал раздеть эту женщину?

– Но, монсеньор, так положено, – запротестовал палач.

– Мне наплевать на это, и я не ваш сеньор! Наденьте на нее хотя бы рубашку!

Если бы она не была так испугана, Катрин заметила бы, как побледнел Арно, как затрепетали крылья его носа, но все ее силы ушли на то, чтобы удержаться и не завизжать от ужаса, когда ее волокли к пыточному ложу. Палач нацепил на нее кое-как то, что осталось от ее рубашки. Ее грубо бросили на деревянные козлы. Ее руки подняли над головой и привязали к лебедке, а помощник палача то же самое проделал с ее лодыжками. Над ней склонился присяжный Люилье:

– Женщина, перед тем как боль овладеет вами, заклинаю вас, скажите добровольно, что вы собирались делать в нашем городе? Спасите, спасите себя от того, что сейчас произойдет. Зачем вы пришли сюда?