Шалунья - Харт Кэтрин

— А как со мной? Мне можно узнать? Или ты хочешь, чтобы я всю ночь терзался в догадках? — нетерпеливо пробормотал Морган.

— Я как раз хотел рассказать об этом, — с улыбкой ответил Дрейк. — Мы все подготовили, Фрэнк послал Свенсону телеграмму с просьбой, чтобы судья немедленно конфиденциально встретился и выслушал меня. Я заверил его в том, что весь мой рассказ будет сущей правдой.

— Счастливо оставаться, — грустно пробормотал Морган. — Если всё будет так, как хочет Свенсон, к середине дня моя шея станет на несколько дюймов длиннее, и мне не придётся думать о том, что заказать завтра на ужин. Я буду ужинать под звуки арф.

Дрейк засмеялся:

— Зная тебя, я бы подумал, что бы будешь жарить свою еду на горячих углях с помощью вил. Но это все мечты, так как я уже переговорил с судьёй, и он согласился играть по нашим правилам. Ввиду отсутствия доказательств, свидетелей и всего такого он вынесет приговор о твоём условном освобождении, как поступают с арестантами, отпущенными на поруки. Хотя ты всё ещё будешь под подозрением и надзором на тот случай, если вдруг дашь закону ниточку, ведущую к твоим приятелям-бандитам и к украденным деньгам.

— Повтори это снова, — насторожённо потребовал Морган.

— Свенсон не признает тебя виновным и не приговорит к повешению, но он также не отпустит тебя на все четыре стороны. Вместо этого он передаст тебя под опеку одного из членов городского управления, которому доверит наш маленький секрет. Ты останешься на некоторое время в Додже и будешь работать на этого человека. Таким образом, ты окажешься в курсе всего, что здесь происходит, и, может быть, добудешь какие-нибудь сведения о настоящих бандитах.

Морган нахмурился, обдумывая план.

— Мне кажется, что этот план полон дыр. — Он указал на своего храпящего сокамерника. — А что будет с ним?

Дрейк пожал плечами:

— Как ни крути, ему от виселицы не уйти. Я буду свидетельствовать против него в суде вместе с машинистом и кочегаром.

— По крайней мере, мне не придётся беспокоиться о том, что он сбежит и расскажет обо всём остальным членам банды. А что будешь делать ты, в то время как я буду занят продажей дамских шляпок и другой подобной ерунды?

— Я попытаюсь выследить банду и буду поддерживать с тобой тесный контакт, чтобы находиться в курсе того, что тебе удастся узнать. Помни только одно: во время суда ты должен перестать настаивать на том, что являешься секретным агентом. Было бы лучше, если бы ты заявил, что выдумал все это. Скажи им, что ты коммивояжёр по продаже обуви или что-нибудь в этом роде и просто хотел выглядеть поважнее.

Морган поморщился:

— Тысяча благодарностей, Дрейк. Ты отлично понимаешь, что всё это выглядит очень глупо, и я вытащил короткий конец соломинки.

— Эй, все дело случая, какой конец вытащишь. На этот раз сидеть в тюремной камере суждено не мне.

— Почему-то мне всё же кажется, что моя петля будет трепыхаться завтра на ветру, — отозвался с гримасой Морган. — Откуда тебе известно, что мы можем доверять этому судье и его другу?

— Думаю, все выясним в суде, — спокойно сказал Дрейк. — Если случится худшее, я спасу твою шкуру даже в том случае, если мне придётся сделать. это в последнюю минуту, когда они будут просовывать в петлю твою красивую голову.

— Чёрт возьми, Дрейк, это в самом деле успокаивает, — простонал Морган, закатывая кверху глаза. — Что же такого выдающегося я совершил, чтобы заслужить такого друга, как ты?

Дрейк улыбнулся:

— Думаю, нечто из ряда вон выходящее.

В конце концов голод выгнал Хетер из её комнаты. Она пропустила завтрак, просидела полдня надувшись и теперь ощущала пустоту в животе, о чём свидетельствовали доносившиеся оттуда звуки. Кроме того, Пиддлса надо было срочно выводить на прогулку, иначе произошёл бы несчастный случай. Хетер могла поспорить на свой последний доллар, если бы он у неё был, что тогда отец заставит её саму убирать и чистить комнату.

С большой неохотой Хетер взяла собаку на поводок и направилась к лестнице. Здесь, на галерее, возле её комнаты, шум, доносившийся снизу, был гораздо громче. Слышался хриплый смех, громкие разговоры, стук сталкивающихся бильярдных шаров, звон стаканов и бутылок и бренчание расстроенного пианино, на котором кто-то играл скорее с энтузиазмом, чем с мастерством.

Перед стоявшей на галерее ошеломлённой Хетер открылась сцена, которая в одинаковой мере притягивала и отталкивала её. Она никогда раньше не бывала в салуне, и утром всё было довольно спокойно. Теперь все места, где только можно было разместиться, были заняты людьми всех возрастов, внешнего вида и занятий. Большинство мужчин были, по-видимому, ковбоями, во всяком случае так решила Хетер, хотя она никогда раньше не видела ни одного ковбоя. Мужчины большей частью были одеты в брюки из грубой бумажной ткани и кожаные жилеты, надетые поверх рубашек. Многие всё ещё были в шляпах с пятнами от пота, тогда как у других волосы были прилизаны, а там, где они заканчивались на шее, виднелись бледные, незагорелые полоски кожи, что свидетельствовало о посещении ими парикмахерской. Их ноги были обуты в поношенные сапоги, кое у кого со шпорами.