Гарем - Смолл Бертрис

Девушки были отправлены в ода к госпоже Рефет. Выбор наставницы оказался поистине мудрым. Хаджи-бей и тут не прогадал, возложив надежды на родную тетю принца Селима. Это была изящная женщина с красивыми темными волосами, собранными на затылке. Правильные черты лица, точеные скулы, мягкая улыбка, добрый взгляд карих глаз. Едва увидев новеньких, Рефет сразу же разгадала, что их бравада — всего лишь маска, за которой кроется нерешительность, смущение и, возможно, даже страх.

Один из евнухов предупредил ее о том, что девушки отправились в ее ода, и Рефет готовилась к их встрече. Наконец двери открылись, и появился ага, а за ним и юные красавицы. Госпожа Рефет обняла каждую и ласково проговорила:

— Добро пожаловать, мои милые. Рада видеть, что вы добрались благополучно.

— Оставляю их на тебя, добрая госпожа Рефет, — сказал Хаджи-бей. — Прощайте, дети мои, и да улыбнется вам судьба.

Рефет не дала девушкам времени на слезы.

— Сегодня вы пойдете в бани, — объявила она. — Поскольку мы сейчас одни, давайте выпьем чего-нибудь прохладительного, а пока будем ждать остальных, я покажу вам ода.

Она распорядилась, чтобы принесли напитки, и повела девушек за собой.

— Вот здесь, — проговорила она, обводя помещение рукой, — Ты и другие девушки, которые находятся на моем попечении, будете жить и спать.

Сайра оглядела комнату. В ней было три круглых и низких, украшенных инкрустацией стола, несколько разноцветных подушек и стул.

— А где же постели? — спросила она недоуменно. Госпожа Рефет указала на панели в стенах:

— За ними. За каждой девушкой закреплены матрас, постельное белье, одежда и другие принадлежности личного туалета. Утром после молитвы мы проветриваем наши постели, а потом убираем их до следующего вечера.

— Весьма практично, — заметила юная Сайра, чем немало удивила госпожу Рефет. — Здесь же мы будем и есть?

— Да, моя милая.

— А нам разрешается покидать пределы ода?

— О Аллах, разумеется, дитя мое! Вы же не пленницы. Впрочем, ваша свобода в передвижениях будет несколько ограничена, но это нормально. Разве у вас в стране все иначе для молодых девушек?

— Иначе, — ответила Сайра. — Дома я могла пойти куда мне захочется.

Госпожа Рефет приблизилась к ней и мягко положила руку девушке на плечо:

— Что ж, милая, в таком случае тебе будет несколько сложнее привыкнуть к нашим порядкам, но мы по возможности будем учитывать твои желания. И потом столько дел впереди, что у вас попросту не останется времени, чтобы роптать на судьбу. Сейчас мы говорим с вами по-французски, но вы должны как можно скорее изучить турецкий. Пока вы не имеете даже отдаленного представления о том, что такое жизнь в Османской империи вообще и в султанском гареме в частности. А ведь уже через несколько месяцев вы будете представлены нашему властелину и его сыну, и к тому времени вы должны будете полностью освоиться в новой жизни. Так что работы много.

Надеюсь, вы понимаете, что в действительности гаремная жизнь не похожа на ту, что описана в сказках. Непосвященные полагают, что мы тут только и возлежим на подушках с утра до вечера, жуем конфеты и ждем, когда кого-нибудь из нас призовет к себе на ночь султан. О нет! Каждая девушка должна выполнять легкую поденную работу. Ежедневно. Бани — это тоже целый сложный ритуал. Прогулки. И конечно, занятия. Словом, у вас не будет и свободной минуты.

Следующие несколько месяцев пролетели стремительно. Госпожа Рефет оказалась права. Времени на то, чтобы оглядываться на прошлую жизнь, совершенно не оставалось. Девушки быстро выучили турецкий язык, причем Сайра добилась в нем наибольших успехов. Языки всегда были ее сильной стороной, и она получала удовольствие от их изучения. Затем девушки познакомились с историей Османской империи, ибо Хаджи-бей был убежден: чтобы понимать настоящее и предугадывать будущее, необходимо знать прошлое.

Попутно изучались обычаи и традиции Турции. Плюс музыка и танцы как весьма популярные в этой стране занятия. Зулейка блеснула в музицировании, так как восточная музыка была ей привычна и знакома с детства, а Фирузи отличилась в танцах и к тому же прекрасно исполняла песни на своем родном языке, подыгрывая себе на струнных инструментах. Сайра в своей прежней жизни не блистала ни в музыке, ни в танцах, но старательно занималась и в итоге освоила в совершенстве и то и другое. Между прочим, плачущие звуки местных тростниковых флейт напомнили ей звучание родных шотландских волынок.

Считалось, что новенькие уже умеют вышивать, а также читать и писать. Если с первым проблем не было, то с грамотой у Фирузи возникли некоторые сложности, а Сайра и Зулейка умели читать и писать лишь на своих родных языках. Тогда в ода появилась мудрая старуха по имени Фатима, которой было дано задание научить новеньких чтению и письму на турецком. Сайра вызвалась помогать Фирузи, которой поначалу пришлось труднее всех. Но юная шотландка проявила должное терпение, и в итоге у Фирузи, к ее большой радости, все получилось.

Время шло, и девушки постепенно свыкались с новым образом жизни. Причем каждая по-своему. Зулейке было легче всех: она привыкла к уединенной жизни во дворце китайских императоров династии Минь, и только мысль о своем высоком происхождении и о вероломстве наложницы персидского шаха не давала ей покоя. Наконец ей удалось отодвинуть мрачные мысли на задний план. Она не забыла свою прошлую жизнь, нет, но воспоминания уже не омрачали ее, как раньше.

Фирузи привыкла к свободе у себя дома в горах, и ей в новых условиях пришлось бы несладко, если бы не роскошь и не обилие новых впечатлений. И хотя девушка потеряла все — и дом, и семью, и жениха, — она понимала, что минувшего не вернуть. Смирилась со своим новым существованием и считала, что ей повезло. Фирузи по своей природе была жизнерадостна, и это также помогло ей.

Тяжелее всего пришлось Сайре. Она выросла в свободолюбивой Шотландии, где действительно ничто не ограничивало ее свободу. Поэтому строгий распорядок гаремной жизни поначалу сильно досаждал ей. Мир сузился до пределов ода, бань, женской мечети и сада. Кажется, она все отдала бы за то, чтобы получить коня и пустить его галопом по открытому полю. Как и Фирузи, она нашла в себе силы смириться с новым положением, но бывали минуты, когда ей казалось, что она сходит с ума.

Это не могло укрыться от госпожи Рефеч, и она постаралась сделать все, чтобы облегчить девушке новую жизнь. В частности, приставила к Сайре специального евнуха, который сопровождал ее во время прогулок по саду. Конечно, выходить в сад можно было, лишь соответственно одевшись.

Эта одежда называлась феридже и представляла собой длинную робу с ниспадающими рукавами из светло-желтого шелка. Она тянулась от головы до плеч, а сзади к ней еще пристегивалась большая прямоугольная накидка до самой земли. Кроме того. Сайра должна была надевать йасмак, то есть особую вуаль, состоящую из двух частей. Первая половинка закрывала нижнюю часть лица девушки и падала на грудь, а другая закрывала лоб и волосы. Когда Сайра наряжалась подобным образом, никому не дано было угадать, молодая она или старая, красавица или уродина.