Возвращение герцога - Картленд Барбара

Вспоминал он и рассказы об охоте в окрестных лесах или полях, где куропатки выпархивали из скошенной травы.

Действительно, это было более увлекательно, чем охотиться на тигров, или подкрадываться к чутким сернам в Гималаях, или все дело было в том, что это происходило в Тетбери?

Тетбери! Всегда Тетбери!

Мысли Шеридана неумолимо возвращались к герцогу, изгнавшему отца из рая, к которому он принадлежал по рождению.

Сын убеждал себя, что пришло время отомстить за отца.

Дом будет заколочен вместе со спрятанными в нем сокровищами. Пусть крысы прогрызут себе ходы в парадные комнаты и устроят свои гнезда в диванах и креслах.

Пауки заплетут паутиной хрустальные канделябры и расшитые ламбрекены.

Пыль покроет полы и кровати, а с годами портреты гордых предков вывалятся из рам.

В глубине души Шеридан признавал, что, когда Айлин показывала ему дом, он был ошеломлен его богатствами.

Коллекция картин оказалась даже больше и ценнее, чем представлял себе Шеридан.

Фарфор, большей частью привезенный из Франции, показался ему уникальным.

Инкрустированные драгоценными камнями табакерки, купленные и полученные в дар первым герцогом, были великолепны, не говоря уж о коллекции — более сотни — часов, к которым он питал особое пристрастие.

Инкрустированная мебель относилась к разным историческим эпохам, а одна из комнат, обставленная в стиле времен Карла Второго, являла собой поэму любви и на потолке была изображена Афродита, окруженная купидонами с венками из роз.

— Никто не увидит этого, пока я жив, — пообещал герцог.

Он был твердо намерен убедиться, что никто не сможет войти в дом, когда он будет заколочен.

Прежде чем превратить дом в могилу, герцог решил взглянуть на его сокровища в последний раз. Он поднялся с кресла и прошел из кабинета в библиотеку, где от пола до потолка возвышались ряды книжных полок, а по узкой резной лесенке можно было подняться на антресоли. Он знал со слов Айлин, что там хранились книги, описывающие историю семьи.

Взглянув на них, герцог подумал, что стоило бы вынести эти книги в сад и сжечь.

Такой костер, как ему казалось, был бы истинным выражением его чувств. По крайней мере все, что было известно о роде Бери было бы предано забвению.

Но потом он подумал, что вынести все эти книги во двор — немалая работа, а делать ее, кроме него самого и Сингха, — некому.

К тому же костер без толпы зрителей был бы не столь эффектен, как ему хотелось.

Единственно, кого он мог поразить и напугать, это Айлин, а она, выражаясь языком спортсменов, едва ли соответствовала его «весовой категории».

И вдруг герцог почувствовал, что вопреки всем ожиданиям, он вовсе не испытывает радости, хотя планы, которые он вынашивал столько лет, были готовы вот-вот осуществиться.

— Я победил! Я победил! — произнес он вслух.

Но огромная библиотека оставалась равнодушна к его словам, и герцог вышел из комнаты и отправился к галерее.

Ему посчастливилось побывать на приеме в Букингемском дворце перед отъездом из Англии, и картины, собранные Георгом Четвертым, произвели на него изрядное впечатление.

Но картины, хранившиеся в имении, которое теперь было его, не уступали им по ценности, если не превосходили их.

Матушка научила Шеридана понимать искусство, особенно живопись.

Когда Шеридан учился в Итоне, отец посылал его на каникулы в Рим. Во время учебы в Оксфорде он посетил Флоренцию.

Одного взгляда на коллекцию семьи Бери, ему было достаточно, чтобы признать: любой музей или галерея мира были бы счастливы заполучить любую из картин.

И тут в сознании герцога мелькнуло сомнение: имеет ли он право скрыть от всего мира то, что должно было бы стать достоянием любого человека, способного восхищаться прекрасным.

Он постарался отогнать от себя эту мысль.

Слишком долго он мечтал о мести. Выйдя из галереи, он направился в арсенал, где хранилась коллекция оружия.

Тут было оружие, побывавшее на полях сражений, дуэльные пистолеты, с которыми его предки отстаивали свою честь, охотничьи ружья.

«Жаль, что нельзя вызвать герцога на дуэль, — подумал Шеридан. — Так решаются споры в Италии. Когда обидчик погибает, ничто не мешает победителю торжествовать».

Но пятый герцог доживал свою жизнь беспомощным калекой, а его сын погиб, как в течение сотен лет гибли многие члены семьи Бери.

И вот поэтому теперь Шеридан был здесь.