Подарок - Линдсей Джоанна

— Мы проведем вместе всю жизнь. Я ведь уже говорила, нас ничто не разлучит. К чему же мне притворяться, скрывать что-то от тебя? Я твоя, Кристоф, твоя навеки, и глупо это отрицать и таиться, когда ты мой повелитель.

"Я твоя». Странно, но эти два коротких слова наполнили его щемящей нежностью. Он снова и снова твердил их про себя, и сам не заметил, как перекатился на бок, увлекая за собой Анастасию, и, в свою очередь, навис над ней. И бережно прикоснулся губами к губам, наслаждаясь своей властью над ней. Какой божественный вкус!

Ее податливые губы разомкнулись, впуская его язык, который она тут же глубоко всосала, очевидно, так же наслаждаясь, как и он. Рука Кристофера накрыла упругую грудь. Анастасия выгнулась, как гибкий лук, наполняя его ладонь нежной плотью. Кристофер едва не вскрикнул от восторга. Бесстыдная девственница, о чем еще мечтать мужчине?!

— Ты скажешь, когда будешь готова? — прохрипел он.

— Думаю… ты сам узнаешь, — выдохнула она. Кристофер только улыбнулся, продолжая восхитительные блуждания по этому совершенному телу. Он ласкал ее, едва дотрагиваясь, почти благоговейно, восхищаясь ее идеальными формами, мягкостью, откликами на его прикосновения. Он весь горел от нетерпения поскорее оказаться в ней, плоть налилась, набухла и ныла, но каким же сладчайшим блаженством было отдаваться ее любовной игре, первой в жизни, но такой искусной! Она вздрагивала, стонала, металась, кости ее словно плавились под поцелуями, кровь превращалась в жидкий огонь, а сама она становилась текучим медом. С ней Кристофер чувствовал себя так, словно и он впервые познает женщину.

И он действительно уловил тот момент, когда может овладеть ею окончательно. Стараясь не раздавить девушку своим весом, он устроился между ее разведенными бедрами и стал медленно, невыносимо медленно входить в нее, то и дело останавливаясь и выжидая. Она не лгала: тонкая преграда, отделяющая девушку от женщины, и в самом деле оказалась нетронутой, и Кристофер, мучительно стиснув зубы, чуть откинулся, чтобы одним резким броском пробить ее. Он хотел эту женщину. Хотел до безумия, до умопомрачения. Хотел утонуть в ее шелковисто-влажной плоти. Хотел припасть к воспаленным соскам.

И когда взял ее, она лишь громко охнула, но не закричала и не заплакала. Его легкие поцелуи сразу же успокоили ее, и напряженное тело обмякло.

Он подождал немного, чтобы дать ей прийти в себя, и лишь когда она стала возвращать его поцелуи, осмелился шевельнуться. Она металась, билась под ним, словно в горячечном бреду, и, поняв, что ее страсть воспламенилась с новой силой, он дерзко пробивался в девственные глубины, заполняя до отказа тесное горячее лоно. Оно облегало, как перчатка, как ножны — шпагу, и Кристофер едва не потерял голову, едва не забылся, отдаваясь на волю жгучего наслаждения, но все же каким-то образом удержался на самом краю и начал осторожно двигаться. Жаркое сжатие нежного естества было почти непереносимо. Но вскоре стало ясно, что ее несет тем же потоком бурной страсти и она так же лишилась рассудка, как и он. Еще один глубокий выпад — и оба ринулись в ослепительную бездну, на дне которой сверкало многоцветье бриллиантовых огней.

До этого дня Кристофер не знал, как это приятно — просто держать женщину в объятиях, наслаждаясь ощущением ее гибкого тела. Раньше для этого у него просто не было времени, либо хотелось спать, либо поскорее вернуться к делам. Он слишком поспешно удовлетворял нужды тела, не вспоминая о душе. Но, с другой стороны, у него никогда раньше не было постоянной содержанки, к тому же он ни разу не приводил женщин к себе.

Правда, и любовниц у него было не так уж и много, и все имели собственные дома, куда он и являлся, когда возникала необходимость. Оба партнера при этом прекрасно знали, зачем и почему встретились, и не ожидали ни изъявлений чувств, ни продолжительных свиданий. Все довольно скоро кончалось, и все расходы на женщин составляли дорогие подарки, чаще всего драгоценности, которые он иногда дарил своим случайным подругам.

Анастасия же полностью переходит на его содержание и отныне будет зависеть только от него. Кристофер купит ей дом, куда станет время от времени наезжать, наймет слуг, которым велит исполнять все ее желания, накупит модной одежды, изысканных украшений. И хотя она дорого ему обойдется, Кристофер не жалеет. Анастасия стоит и большего.

— Судя по этим звукам, ты готов быка съесть, — пробормотала она, услышав в очередной раз урчание в его пустом желудке.

— Весьма возможно, — лениво протянул он, все еще не торопясь вставать. — По размышлении должен признать, не помню, чтобы я ужинал прошлой ночью. Дьявол, неудивительно, что ром так ударил мне в голову! Интересно, который, по-твоему, час?

— Довольно поздно. Почти полдень, полагаю.

— И это, по-твоему, поздно? — ухмыльнулся Кристофер.

— Да, очень, для тех, кто привык вставать с первыми лучами солнца.

— Теперь все это позади, и у тебя больше нет причин так рано подниматься.

— Я просто люблю смотреть на утреннее небо, расцвеченное всеми красками, встречать восход. А ты? Разве нет?

— Честно говоря, никогда об этом не думал… да и не помню, чтобы когда-то встречал рассвет. Закаты мне нравятся куда больше.

— Поверь, ты еще насладишься свежестью утра вместе со мной, Кристоф, — предсказала она.

— А я точно знаю, что ты будешь восторгаться огромным красным шаром, медленно опускающимся за горизонт, — возразил он.

— Почему же нельзя радоваться и тому и другому вдвоем? — удивилась она.

Кристофер мгновенно сел, глядя на нее сверху вниз.

— Надеюсь, ты не собираешься насильно менять заведенные мной многолетние обычаи? И с чего вдруг ты упорно называешь меня Кристофом? Разве вчера я не объяснил, что мое имя Кристофер?

— Объяснил. И упомянул, что для друзей ты Кит. Но Кристоф мне нравится куда больше. Звучит куда лиричнее, и так нежно! Подумай, только я одна буду так тебя звать!

— Неужели?

Анастасия хихикнула и, отодвинувшись подальше, потянулась за одеждой.

— Похоже, нам следует немедленно подкрепиться. Люди с пустым желудком становятся мрачными и ворчливыми, а такого возлюбленного мне не нужно.

Кристофер недоуменно моргнул, но тут же расплылся в улыбке. Она, конечно, права! Что такого, если она изобрела для него ласкательное имя? И кроме того, когда она разгуливает по комнате в таком виде, он просто не в силах найти повода для жалоб.

Немного подумав, Кристофер последовал примеру любовницы и тоже стал одеваться. Натянув рубашку, он обнаружил что она успела облачиться в свой ослепительно-золотой костюм, в котором танцевала прошлой ночью. Представив, сколько ненужного внимания она привлечет, Кристофер недовольно нахмурился.