Дочь обмана - Холт Виктория

— А как прошел спектакль?

— Очень неплохо. По-моему, у Лайзы достаточно данных для этого. Но моя мама — это совсем другое дело, в ней есть нечто особенное. Она не просто хорошо поет и танцует. Она сама — личность.

— В этой девушке тоже есть своя привлекательность.

— Нет, это совсем не одно и то же. Жаль, что Лайзе пришлось подражать такой актрисе, как мама.

— Прошлый раз, когда Лайза подошла к нам, мы тогда разговаривали… Ты помнишь?

— Помню.

— Мы говорили об этой ситуации. Так что же мы будем делать, Ноэль?

— В нашем доме тебе всегда будут рады, ты знаешь. Я говорила маме, что мы встречались, по-моему, она не нашла в этом ничего особенного.

— Нет, ситуация совершенно нелепая. Только из-за того, что твоя мама и мой отец связаны чем-то вроде романтической дружбы, мы с тобой не можем свободно встречаться.

— Но мы же встречаемся. Может быть, все это только в нашем воображении, а на самом деле ничего такого нет.

— Отец был смущен моим появлением в вашем доме. Но прямо он мне об этом никогда не говорил, что тоже странно. Мне кажется, он как бы отгораживает дружбу с твоей мамой от своей жизни дома.

— Из этого следует, что это не совсем обычная дружба.

— А твой отец? Он, должно быть, давно умер?

— Я точно не знаю. Мама не часто рассказывает о нем. Она обычно дает понять, что ей этого не хочется. Все, что мне от нее удалось узнать, это, что он был прекрасным человеком и что я могу им гордиться.

— И она никогда не упоминала, когда и где он умер?

— Нет. Дезире, когда захочет, может проявить твердость, хотя обычно она очень мягкая и покладистая. Она ясно дала понять, что не хочет о нем говорить. Я иногда думаю, может быть, они расстались. Понимаешь, в ней было это страстное честолюбивое желание добиться успеха на сцене. Возможно, все объясняется этим. Я часто думаю, может быть он еще жив, и когда-нибудь я увижу его. Но одно совершенно ясно — говорить о нем она не хочет.

Он кивнул.

— И значит, у нее есть только друзья… Такие как отец.

— Есть еще один француз. Он тоже приезжает и уезжает, как твой отец. Сколько себя помню, эти двое всегда приезжали и уезжали. И я всегда знала, что они ее особые друзья.

— Разумеется, она очень привлекает к себе людей, и жизнь ее не подчиняется привычным условностям.

— О, да. Она не в ладу с общепринятыми правилами. Я уверена, она понимает, что твоя мама и жена Робера — а я полагаю, у него есть жена — не одобрили бы ее дружбу с ними. Скорее всего, она считает, что им лучше ничего не знать. Она уважает их взгляды и ни в коем случае не хочет их огорчать. Она никогда ничего не требует от своих друзей. Она всем в них довольна. Понимаешь? Таков ее образ жизни.

— Все это я понимаю, но я думаю о том, как это отражается на нас.

— Но пока ведь никто не требует, чтобы мы перестали встречаться. Подождем, что будет дальше.

Родерик не был вполне удовлетворен таким решением, а я подумала, что этот разговор показывает, в каком направлении развиваются наши отношения. Мы с ним уже не просто знакомые.

Мы стали разговаривать о другом, но я знала — его не оставляет мысль о том, что из-за наших родителей, мы оказались в ситуации, которую, по его мнению, нужно менять.

Когда я вернулась домой, то застала там всех в большом волнении.

Мама опять слегла в постель с приступом, похожим на предыдущий.

Долли был уже здесь. Он находился в маминой спальне. Совершенно обессиленная, мама лежала на кровати. Она была очень бледна.

— Ах, вот и Ноэль, — сказала она. — Слава Богу, ты здесь, дорогая. Мне лучше, когда ты рядом. Снова этот приступ. Наверное, опять что-то съела.

В смятении я посмотрела на нее. Нет, не может быть. Но тогда, значит, это что-то другое, что-то серьезное. Я почувствовала, как страшная тревога охватила меня. Мама, она всегда казалась мне такой молодой, такой полной жизненных сил.

— Я считаю, нужно привезти доктора, — сказала Марта.

— Нет, нет! — запротестовала мама. — Это все из-за моего дурацкого пищеварения. Должно быть переела вчера за ужином. Это послужит мне уроком.

Лайза тоже была здесь — встревоженная, она мучалась неизвестностью. Казалось, она пытается сама себя успокоить.

— Если мне завтра не станет лучше, обещаю, я обращусь к доктору, — сказала мама. — Но сейчас меня волнует сегодняшний спектакль.

Долли повторил еще раз уже виденное нами представление с упреками Господу всемогущему, с требованием объяснить, чем он заслужил такую кару. «Графиня Мауд» идет с небывалым успехом. Ну почему каким-то силам нужно все разрушить? Именно Дезире должна играть графиню Мауд. И вот, пожалуйста, за такое короткое время ему вновь придется выпускать дублершу. Куда они там смотрят, на небе? Не прошло даже хоть сколько-нибудь приличного срока и вот, опять.