Пылающие сердца - Линдсей Джоанна

Ройс посмотрел прямо в лицо Торольфу, и его глаза сердито сузились.

– Я думаю, что ты солгал мне про этого мальчишку, викинг! Говори сейчас же, кто он такой!

Торольф ничего не ответил. Еще несколько стражников выступили вперед, и огромное копье отгородило его от Ройса. Прочие сдерживали остальных пленников.

– Значит, мне нужно принять кое-какие меры, чтобы развязать тебе язык? - продолжал настаивать Ройс.

Но Торольф не ответил и на это, и тогда Ройс потерял терпение. Он потащил парнишку к столбу. Когда тот упал, не поспевая за ним, Ройс грубо дернул его, заставив встать, и на ходу отдал приказание своим людям. Он толкнул парня вперед, так, что тот оказался лицом к столбу, обхватив его руками, а Ройс крепко держал их с другой стороны, пока один из его людей не подбежал к нему с коротким куском веревки, которым тот быстро связал юноше руки.

Он отошел от столба и повернулся к Торольфу. Другие викинги что-то кричали ему, но Торольф стоял, плотно сжав губы, хотя его голубые глаза смотрели враждебно. Неужели Торольф считал, что Ройс хотел просто привязать парня к столбу? Сейчас он быстро убедится, как ошибся.

Ройс встал позади парнишки, загородив его своей спиной от взоров пленников. Затем, вытащив из-за пояса кинжал, разрезал толстую меховую фуфайку прямо посередине спины. После этого он принялся за кожаную тунику, которая оказалась такой плотной, что он, по всей видимости, порезал мальчишке спину, когда распорол ее сверху донизу, но тот не издал ни единого звука протеста.

Глазам Ройса открылась нежная белая кожа, заставив его нахмуриться. Не было видно и следа крепких мускулов, способных вынести удары кнута. И он действительно поранил парнишке спину. Тонкая кровавая полоса протянулась от лопаток до самой талии. Перед ним действительно стоял совсем еще ребенок, и, похоже, ему придется приказать отстегать его, если Торольф не согласится сказать правду о нем.

Ройс шагнул в сторону, чтобы викингам было видно, что он сделал. Торольф закричал “Нет!” и отпихнул копье, пытаясь добраться до Ройса. Оутер выхватил копье из рук стражника, сшиб им с ног двоих людей Ройса и тоже рванулся к столбу, охваченный безудержной яростью.

Но Ройс окликнул их, и они остановились, увидев, как он приставил кинжал к обнаженной спине.

– Правду, Торольф!

– Никто! Мальчик! - настаивал викинг. В руках у Уэйта появилась плеть. Торольф снова заорал “Нет!” и начал было говорить что-то еще, но юноша затряс головой, и Торольф замолчал. Это взбесило Ройса. Хотя парень не произносил ни звука, его желание было законом.

– Это было очень глупо с твоей стороны, - резко произнес Ройс, обойдя столб, чтобы видеть и лицо юноши, и толпу внезапно притихших викингов. - Пострадаешь ты, а не он. Ты сам не можешь этого сказать, но я заставлю его признаться, что ты их предводитель. Это и так очевидно. Но я хочу, чтобы они сами это подтвердили.

Он не ожидал получить ответа от немого, он даже не рассчитывал на то, что его слова будут поняты. Он был зол, потому что его вынуждали продолжать все это, и разозлился еще сильнее, когда юноша, прежде чем опустить голову, чтобы спрятать лицо, устремил на него взгляд своих прелестных аквамариновых глаз. Проклятье, если это не было чисто женской уловкой! И в самом деле, в этом мальчишке было слишком много женского. Если бы он не знал, что этого попросту не может быть, то не устоял бы перед искушением совсем сдернуть с него эту тунику, чтобы убедиться, что его подозрения необоснованны. Ему приходилось встречать и других юнцов, у которых были такие же длинные ресницы, красивые глаза и нежная кожа, пока они не достигали определенного возраста и не превращались в мужчин. Просто этот парень еще не дорос до этого возраста.

Ройс кивнул Уэйту, чтобы тот приступал. Уэйт взмахнул плетью, и воздух со свистом вырвался у юноши из легких. Но больше ни один звук не потревожил наступившую тишину. Торольф продолжал молчать, хотя он крепко сжал кулаки и напряг каждый мускул своего тела, чтобы удержаться на месте и не броситься вперед, Ройс кивнул еще раз.

На этот раз сила удара заставила высокое, стройное тело припасть к столбу, а затем юноша инстинктивно рванулся назад на полную длину вытянутых рук. Разрезанная кожаная туника начала сползать с его плеч. Юноша снова дернулся вперед, на этот раз вовсе не от удара хлыста. Но он оказался недостаточно проворным, поэтому полоска белого полотна, которую он стремился прижать грудью к столбу, выпала из-под туники.