Мятежная княжна - Картленд Барбара

Встреча с Миклошем все изменила. Она отдала ему свое сердце и не может стать женой другого, будь он хоть трижды королем.

Тора понимала, что ей никогда не разрешат выйти замуж за человека не королевской крови. А это означает, она обречена на, одиночество до конца жизни. Думать об этом было почти невыносимо, но так же невыносимо было согласиться на брак с нелюбимым человеком.

«Это совершенно неестественно!»— думала княжна. Теперь, когда она узнала любовь, ее отвращение к браку с королем Солоны из соображений государственной пользы усилилось в сотни раз. Тора просто представить себе не могла, что кто-нибудь, кроме Миклоша, будет целовать ее.

«Лучше умереть!»— подумала девушка и Поняла, что действительно предпочтет смерть подобному браку.

Адъютант привел их в музыкальный салон, который размещался в самом конце парадных помещений дворца. Торе он понравился, хотя и был меньше, чем салон у них во дворце, и совсем по-другому обставлен. Здесь имелась настоящая сцена с занавесом, а в центре зала стояла чудесная статуя богини с купидончиком на руках, который играл на свирели.

Декор салона был выдержан в голубых тонах, а колонны у стен — бело-золотые. Темно-синий потолок создавал иллюзию ночного неба. Адъютант сказал, что по вечерам в нем высвечиваются звезды.

— Как это необычно! — восхитилась Тора. Его величество сам придумал такое оформление салона? Адъютант покачал головой:

— Боюсь, его величество не очень любит музыку. Этот салон редко используется. По правде говоря, все это выдумка принца Велкана. — Немного помолчав, он добавил:

— Когда его высочество жил во дворце, здесь всегда бывало два-три концерта в неделю. Принц даже приглашал сюда знаменитых оперных певцов из Парижа. Они выступали или здесь, или в театре, который принц пристроил ко дворцу.

— Театр? — воскликнула Тора. — Как это прекрасно!

— Мы все получали от этого огромное удовольствие, — подтвердил адъютант. — Особенно когда в Маглич приезжал русский балет.

По его тону Тора догадалась, что адъютант увлекался не только балетом, но и балеринами. Потом он сказал:

— По правде говоря, ваш концерт, профессор, — первый во дворце за последние шесть лет. И могу вас уверить, весь двор ждет его с нетерпением.

Профессор был рад это слышать. Было решено, что как только им покажут отведенные для них комнаты, они снова вернутся в музыкальный салон и начнут репетицию. Комнаты им отвели в том же крыле, и по роскоши убранства их вполне можно было сравнить с апартаментами княжны во дворце ее отца.

Кроме прекрасной комнаты, в распоряжение Торы предоставили румяную горничную, которая сразу взялась распаковывать ее вещи. Тора попросила особенно аккуратно повесить вечернее платье.

Приведя себя в порядок. Тора поспешила обратно в салон. Однако не успели они начать репетицию, как их пригласили к полуденной трапезе. Стол для музыкантов накрыли в комнате, окна которой выходили в парк, располагавшийся позади дворца. К комнате прилегала терраса, ее ступени спускались на зеленый газон, за ним взлетали в небо струи нескольких фонтанов, рассыпаясь радужными брызгами, прежде чем упасть в каменные чаши.

Парк был разбит во французском стиле. В нем росли кипарисы, аккуратно подстриженные кусты тянулись рядами. Симметричные клумбы и деревья, осыпанные яркими цветами, создавали картину, полную солнечного света и красоты. Тора почувствовала, что на душе у нее стало легче.

Эта красота не меньше, чем музыка, была способна выразить человеческие чувства.

Однако мысли о Миклоше и страх, что ему грозит опасность, не оставляли девушку.

Что он предпримет? Может ли предотвратить мятеж?

А что, если она ошиблась и Миклош не имеет никакой власти?

Наверное, у Торы был такой встревоженный вид, что профессор, истолковав это по-своему, неожиданно повернулся к ней и сказал:

— Вчера вы играли превосходно, но сердце подсказывает мне, что сегодня вы будете играть еще лучше!

Тора поняла, что ее учитель решил, что она волнуется перед выступлением, и пытается ее успокоить. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал правду?

В конце дня их снова нашел адъютант, который сообщил, что король удостаивает их аудиенции перед обедом.

— Его величество дает званый обед, — объяснил молодой придворный. — Поскольку он желает сначала поговорить с вами наедине, я приду за вами сюда около семи и проведу вас в личные покои его величества.