Встреча с судьбой - Коул Кресли

– Я наслышан о твоей силе. – Он прищурился. – Странно, однако, что ты не открыла гробницу щелчком пальцев.

Да, конечно, она могла бы поднять запирающий камень и таким способом, если бы сконцентрировалась, и ей не мешал нависающий козырек. Или если бы подверглась смертельной опасности.

К несчастью, ее сила основывалась на адреналине, поэтому зависела от эмоционального состояния и в обычном состоянии была неуправляемой. Но в момент всплеска эмоций ее колдовская сила становилась безграничной.

– Думаешь, я должна использовать свою магию для того, чтобы открывать гробницы? – презрительно спросила Мари, выступив в роли «Госпожи Блефа». – Это все равно, что позвать тебя поднять перышко.

Он окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. Казалось, прошел целый час, прежде чем он тронулся с места.

Мари с облегчением вздохнула. Если бы кто-нибудь в Законе узнал, насколько она уязвима, ее судьба была бы предрешена. Ведь каждое проявление ее колдовской силы заканчивалось взрывом.

Как объяснила ее наставница Элиана: «У лошадей сильные ноги, но они не могут стать прима-балеринами».

Изо дня в день опытная Элиана учила Мари управлять разрушительной природой ее чар, потому что верила, что только тонкая магия способна вызвать страх у их врагов. Ведь «Дом ведьм» зарабатывал на страхе и подпитывался этим.

Наконец коридор закончился высокой широкой стеной, сплошь покрытой резьбой с изображениями дьявольских лиц и животных. Мари подняла фонарь повыше, и рельеф словно ожил в игре света и тени. Очевидно, эти изображения должны были охранять узкий вход в тоннель, расположенный у самого пола. Он был похож на разинутую пасть с торчащими вниз клыками.

Мари подала знак оборотню, и он подошел к ней.

– Ну что, «возраст прежде красоты», мистер Макрив, только как вы тут протиснетесь? – Окинув его еще раз оценивающим взглядом, Мари сделала жест в сторону маленького входа, не превышавшего трех квадратных футов.

Он задумался:

– Только люди зовут меня мистер Макрив. Мари пожала плечами:

– Я не человек. – Ее мать была лесной феей, а покойный отец – волшебником с сомнительной репутацией. Так что Мари была феей-ведьмой, или «вейшебницей», как шутили ее подруги. – Уж не хочешь ли, чтобы я называла тебя Бауэн или Бау для краткости?

– Бауэн зовут меня мои друзья, а ты к ним не относишься.

«Какая дура…»

– Не важно. У меня найдется для тебя уйма других, более подходящих имен. Большинство из них оканчиваются на «ак».

Он и ухом не повел.

– Полезай в тоннель первая.

– А тебе не кажется, что мне не очень удобно ползти перед тобой на карачках? Кроме того, тебе в отличие от меня не нужен фонарь, чтобы видеть в темноте, и если пойдешь передо мной, то сможешь оторваться и найти приз первым.

– Мне не нравится, когда что-то или кто-то торчит за моей спиной. – Скрестив руки на груди, он прислонился плечом к ощерившемуся изображению на стене. Она никогда не видела, как оборотень принимает образ, но слышала от свидетелей такого превращения, что в этом случае вервулф становится страшнее любого чудища – реального или вымышленного. – К тому же твой плащ, – продолжал он, – не позволит мне увидеть ничего такого, что может смущать тебя.

– Издеваешься? Я чертовски хорошенькая, чтоб ты знал…

– Тогда зачем скрываться под плащом?

– Я не скрываюсь. – На самом деле скрывалась. – Просто люблю ходить в плаще. – Вообще-то, если честно, ненавидела.

Еще до ее рождения было предсказано, что она станет Долгожданной, самой могущественной ведьмой, рожденной в «Доме ведьм» за многие века. Но четыре года назад ей предрекли, что один из мужчин Закона назовет ее «своей». И будет искать способ посадить ее под замок и охранять с такой свирепостью, с какой не справится никакая магия. В результате «Дом» лишится ее колдовской силы.

И с тех пор, выходя из дома, она надевала плащ. Немудрено, что с полноценной жизнью и свиданиями в последние годы ей пришлось проститься.

Красный цвет плаща она выбрала потому, что в душе была бунтаркой, а для пущей важности напускала на себя еще и гламур, изменявший ее внешний облик, тембр голоса и запах.

Перед мужчиной вроде Макрива она предстанет брюнеткой с голубыми глазами, в то время как на самом деле рыжая, а глаза у нее серые. Потом он даже не вспомнит ни ее облик, ни фигуру, ни длину волос. Гламур стал для Мари второй натурой, она его даже не замечала.

Но даже с этими предосторожностями холостых мужчин из Закона ей следовало избегать. Однако на Ассамблее состязания – настоящем пире слухов – Мари от кого-то слышала, что у Макрива уже когда-то, примерно два века назад, была суженая, но он ее потерял.