Демон ревности - Бенцони Жюльетта

Лоренцо поцеловал ее в знак благодарности и добавил:

– Я знаю, что жажда красоты никогда не иссякнет во мне.

А сейчас место женщины заняла в его сердце эта статуя. Фьору это не удивляло, но она почувствовала себя несколько задетой. А поэтому приглашение Кьяры пришлось очень кстати. Будет хорошо, если Лоренцо проведет вдали от нее несколько дней. Ей и самой хотелось прервать на некоторое время это любовное наваждение, которое полностью захватило ее. Фьора боялась слишком привязаться к Лоренцо, понимая, что это приведет к страданиям. Ведь ее ждал во Франции маленький Филипп, из которого она должна будет сделать настоящего мужчину. А жизнь фаворитки могущественного герцога мало привлекала ее.

Подруги под руку вышли из церкви, Коломба следовала за ними. Фьора поискала глазами Эстебана, который, вернувшись с покупками, должен был ее здесь ждать. Не увидев его на условленном месте, она подумала с некоторым раздражением, что он засиделся, видимо, в какой-нибудь таверне. Скорее всего он все-таки был поблизости, так как оба мула стояли привязанными на прежнем месте. Фьоре не хотелось дожидаться его, но она должна была передать ему, что пойдет к Альбицци и не возвратится с ним во Фьезоле.

Дождь внезапно кончился, однако низкие облака не предвещали хорошей погоды.

Молодые женщины уже намеревались передать устное послание Эстебану через церковного сторожа, когда увидели кастильца, спешащего им навстречу.

– Извините меня! – выдохнул он. Лицо его было бледным как мел. – Я заставил ждать вас.

– Что случилось, Эстебан? Уж не заболели ли вы? – с тревогой спросила Фьора.

– Нет, но я видел такое!.. Вы слышите эти крики?

И действительно, где-то далеко раздавались громкие вопли. Было впечатление, что кричал какой-то сумасшедший. Женщины перекрестились.

– Как будто шум идет от сеньории, – сказала Кьяра. – Что, опять кого-нибудь повесили?

– Нет. Тут совсем другое...

И Эстебан поведал, как группа мужчин и женщин разрушила в церкви Санта-Кроче могилу Джакопо Пацци, вытащив оттуда тело старика, о котором шла молва, что перед тем, как его повесили, он богохульствовал, продав душу дьяволу. Эти люди считали, что проливные дожди были вызваны тем, что тело этого нечестивого человека, воплощения сатаны, было захоронено в христианской земле.

– Что же они хотят сделать с ним? – спросила Фьора с отвращением.

– Не знаю. А пока они тащат этот смердящий труп по улицам. Прошу прощения, но я думаю, что нам надо поспешить домой, – сказал Эстебан.

– Идите без меня. А я пойду к донне Кьяре и поживу там несколько дней во дворце Альбицци. Передайте Деметриосу, чтобы он не беспокоился за меня.

Эстебан улыбнулся в ответ.

– Вам будет лучше, если вы поживете немного с женщинами. Но я все же провожу вас до дворца Альбицци. Так мне будет спокойнее.

– Взгляните! – воскликнула Коломба, указывая в небо. – Солнце!

В небе снова засветило солнце. Облака рассеялись словно под сильным порывом ветра, и робкий луч солнца осветил окрестности. Крик восторга раздался с улицы.

– Этот просвет они примут за божий знак, – проворчал кастилец. – А потом примутся выкапывать других несчастных из могил.

Когда они подходили к дому Кьяры, рядом с которым находился дворец Пацци, во Фьоре невольно проснулась жалость. Великолепное здание было немилосердно изуродовано. В окнах не было стекол. Над взломанной дверью еще красовался фамильный герб Пацци. Повсюду виднелись следы пожара, уничтожившего все внутри. Во дворе валялись обломки предметов, ценность которых не могла быть понята вандалами. Вместо здания стоял одинокий остов, покинутый вдовами с их детьми, которые, вероятнее всего, скрывались в деревне или каком-нибудь монастыре.

– Не печалься, дорогая, – сказала Кьяра, как бы читая мысли своей подруги. – Эти люди так же разрушили твой дворец. Но они хотя бы не будут преследовать женщин Пацци, как тебя. За исключением, надеюсь, этой проклятой Иеронимы. Говорят, что она вернулась.

– Она мертва, – сказала Фьора. – Один из моих друзей зарезал ее в доме Марино Бетти, когда она пыталась задушить меня.

– Вот так новость! – воскликнула Коломба, которая по праву слыла первой сплетницей Флоренции. – А почему об этом ничего не было слышно на рынках?

– Потому что так пожелал монсеньор Лоренцо, – ответила Фьора. – По его приказу разрушили дом, в котором находилось ее тело. Теперь это ее могила. Она там так и останется с ножом в спине, который, кстати, его владелец даже не пожелал забрать. Кажется, что в развалинах осталась какая-то надпись.