Герой снов - Клейпас Лиза

– Могу я чем-то помочь, мисс?

– Просто уйди, пожалуйста, - грубовато откликнулась она.

Он неохотно повиновался, но, уходя, несколько раз оглянулся через плечо.

Эмма села на своего мерина и выехала через двор на улицу. У нее было ощущение, что только так она сможет выжить. Она не принимала сознательного решения, куда ехать, казалось, все было решено за нее. Перейдя на галоп, она поскакала на запад, в поместье Ангеловского. Слезы струились по ее лицу, и влажный летний воздух не мог их осушить.

Доехав до поместья, она приблизилась к господскому дому - великолепному зданию классической архитектуры с белыми мраморными колоннами - и, поднявшись по полукруглой лестнице к парадной двери, заколотила в нее кулаком.

Вскоре на пороге появился седой дворецкий с широким славянским лицом и черными бровями. Имени его она никак не могла запомнить, хотя видела его не в первый раз.

– Пожалуйста, велите позаботиться о моем коне, - проговорила Эмма, - и скажите князю Николаю, что к нему гостья.

Дворецкий ответил по-английски с легким славянским акцентом:

– Сэр, вам придется вновь приехать завтра. Но если желаете, я приму вашу визитную карточку.

– Я не сэр! - с отчаянием воскликнула Эмма. Она отбросила с головы капюшон, и масса сверкающих рыжих кудрей упала до пояса. - Я хочу видеть моего кузена. Скажите ему… - Она оборвала себя на полуслове и со сдавленным стоном потрясла головой. - Впрочем, не надо. Мне не стоило сюда приезжать. Я сама не знаю, что делаю.

– Леди Стоукхерст, - произнес дворецкий, и лицо его заметно смягчилось, - заходите в дом. Я выясню, сможет ли князь Николай поговорить с вами.

– Нет, пожалуй, не надо…

– По-жа-луй-ста, - повторил он по-русски, протяжно, - прошу вас, миледи.

Эмма подчинилась и, войдя в холл, напряженно застыла у порога, уставившись в узор паркета.

Прошла целая минута. Наконец над ее головой раздался тихий голос Николая:

– Эмма?

Пара начищенных черных сапог возникла в поле ее зрения. Николай двумя пальцами за подбородок приподнял к свету ее лицо. Взгляд его впился в ее глаза, большой палец легонько скользнул по заплаканной щеке. Выражение его лица оставалось бесстрастным, и держался он со спокойной учтивостью.

– Пройдем со мной, душенька. - Он взял ее за руку. Эмма заартачилась:

– У вас кто-то есть? Я не п-подумала… не спросила…

– Никого у меня нет. - Он тихо пробормотал несколько фраз по-русски дворецкому, и тот в ответ кивнул с непроницаемым видом.

Эмма с благодарностью оперлась на руку Николая и позволила проводить себя по лестнице наверх. Рука у него была сильной и горячей. Охватившая ее паника стала постепенно отступать, дыхание выровнялось. Вежливое самообладание Николая, его светскость не позволяли ей отдаться истерике.

Они прошли в западное крыло особняка, где размещались личные покои Николая, в которых Эмма никогда раньше не бывала. Она заморгала с изумлением при виде синего хрустального потолка, украшенного золотыми накладками, и великолепных сочных тонов отделки. Тихое сияние ламп из горного хрусталя создавало ощущение уюта и покоя.

Николай закрыл инкрустированную аметистами дверь, отрезая их от внешнего мира. В мягком, приглушенном свете суровая красота его лица казалась нереальной. В расстегнутом вороте рубашки цвета слоновой кости виднелся извилистый шрам, сбегавший по коже вниз.

– Расскажи мне, что случилось, - произнес он.

Эмма вытащила из кармана смятый клочок газеты и молча подала ему. Не сводя глаз с ее потрясенного лица, он взял его и расправил на ближайшем столике. Пока он читал объявление о помолвке, лицо его оставалось невозмутимым, опущенные золотистые ресницы отбрасывали на щеки длинные тени.

– А-а, - протянул он, кончив читать.

– Вы, кажется, не с-слишком удивлены, - запинаясь проговорила Эмма. - Наверное, никто, кроме меня, не удивится этому. Я… я думала, Адам вправду меня любит, а все было фальшью. И я - величайшая дура на свете, раз поверила его лживым заверениям.

– Он - дурак, - тихо отозвался Николай. - Он, а не ты.

– О Господи! - Она закрыла вздрагивающими ладонями лицо. - Я и не подозревала, что возможно испытывать такую муку.

– Сядь. - Николай подтолкнул ее к диванчику, обитому мягкой кожей янтарного цвета. Эмма, сжавшись в комок, подобрала длинные ноги и забилась в уголок дивана. Она нагнула голову так, что пышные кудри упали на лицо, почти скрыв его от глаз Николая. Раздался звон хрусталя, звук льющейся жидкости, и бесшумно приблизившийся князь подал ей маленький запотевший стаканчик.