Любовь контрабандиста - Картленд Барбара

Она возвратилась в спальню и по беглому взгляду, брошенному ни нее Лью, и едва уловимому движению его руки, потянувшейся за револьвером, спрятанным за подкладкой сюртука, поняла, что он намерен был обороняться, если бы, на беду, вместо нее сюда вошел посторонний. Лишь на одно мгновение она попыталась вообразить себе его существование, участь человека, привыкшего постоянно быть настороже, всегда готового к неожиданностям, упреждающего каждое движение, все равно, Друга или врага.

Подойдя к больному, она положила принесенные вещи на столик.

— Зачем вам бренди? — поинтересовался Лью.

— Чтобы промыть рану, — коротко ответила Леона. — Мой отец рассказывал мне, что вино, и в особенности бренди, спасло немало человеческих жизней, когда могло начаться заражение.

Человек на кровати был почти без сознания, и все же она почувствовала, как по телу его пробежала дрожь от обжигающего прикосновения бренди к краям пораженного места. Затем она промыла рану, добавив несколько капель бренди в горячую воду, перевязала ее чистыми бинтами и положила ему на лоб охлаждающий компресс из куска полотна, смоченного в холодной воде.

— Скоро ему станет лучше, — сказала она. — Я приготовлю для него особый отвар из лекарственных трав, чтобы он заснул.

— Если завтра он будет в состоянии двигаться, я отведу его домой, — пообещал Лью.

— Надеюсь, что будет, — ответила Леона. — Здесь его держать вряд ли безопасно. Если лорд Чард обнаружит его, что, по-вашему, я должна буду ему сказать?

— Ваше воображение и ваше женское чутье подскажут вам решение лучше, чем я, — заявил он беззастенчиво.

Она повернулась к двери, держа в руках чашку с окровавленной водой.

— Вы не позволите мне вас отблагодарить? — спросил он с той характерной интонацией, которая вызывала у нее наибольшую неприязнь.

— Самой лучшей благодарностью с вашей стороны было бы держаться отсюда подальше, — резко возразила она.

— А если я признаюсь вам, что был рад удобному предлогу увидеть вас, — что вы ответите тогда?

Он снова встал между нею и дверью, но Леона с вызовом посмотрела на него.

— Если вы немедленно не откроете мне дверь, я выплесну эту воду вам в лицо.

— Каждое слово, произнесенное вами, каким бы жестоким оно ни было, просто приводит меня в восторг, — пробормотал Лью, скривив губы в улыбке и отворяя перед нею дверь так, что Леона сознавала, что хотя он и выполнил ее требование, однако каким-то непостижимым уму образом преимущество в конечном счете осталось за ним.

— Убирайтесь отсюда, и поскорее, — чуть слышно бросила она через плечо и заспешила по коридору, решив про себя не оборачиваться, чтобы убедиться, следует ли он за нею.

Дойдя до буфетной комнаты служанок, она вылила грязную воду и сполоснула чашку. И, только покончив с этим, она не без некоторого чувства вины поймала себя на том, что все это время прислушивалась, полная тревоги и напряжения, к звуку шагов Лью Куэйла, ощущая его дыхание за своей спиною.

Должно быть, он уже ушел. Теперь она могла вздохнуть свободнее, и в то же время она понимала, что это было лишь началом совершенно нового порядка вещей, и то, чего она всегда боялась и чего до сих пор никогда не происходило, вдруг предстало перед нею во всей своей мрачной реальности.

Никогда раньше Лью Куэйл не появлялся в замке без приглашения. Никогда прежде он при всем желании не посмел бы наведываться к ней в отсутствие Хьюго.

Сейчас он пришел, не спросив ни у кого позволения, и нашел дорогу — интуитивно или сознательно, было ведомо лишь ему одному — в ее спальню, единственную комнату в доме, которую она по-настоящему считала своей.

При одной мысли о том, к чему это могло привести, ее охватывал ужас. Навязчивая идея встретить Лью за каждым поворотом коридора, в любой комнате, куда ему вздумается зайти, — даже в своей собственной, — наполняла ее душу страхом. Леона старалась внушить себе, что он пошел на это только из-за раненого, столь остро нуждавшегося в ее помощи, но безуспешно. Все последствия того, что она наделала, взвалив на свои плечи дополнительную тяжесть, внезапно обрушились на нее приливом отчаяния и дурных предчувствий. Больной человек у нее на руках, лорд Чард может вернуться с минуты на минуту, а Хьюго по уши погряз в долгах у человека, которого она ненавидела больше всего на свете…

Вынести все это, продолжать и дальше в том же духе в ее представлении было выше человеческих сил, она чувствовала себя разбитой и беспомощной, и все же что еще она могла сделать в подобной ситуации?