Любовь контрабандиста - Картленд Барбара

Она уже несколько раз замечала самодовольную глупую улыбку на физиономии Николаса Уэстона, когда старый Брэмуэлл допускал ошибку в сервировке стола или бесцеремонно вступал в разговор, как он привык делать с тех пор, когда Хьюго был еще ребенком.

«Нет! Лорд Чард совсем не такой», — убеждала она себя. Внутреннее чувство подсказывало ей, что он не стал бы, несмотря на всю разделявшую их дистанцию, смотреть на них свысока. Только мистер Уэстон, кичившийся своими великосветскими манерами, мог воспринимать их как мишень для шуток.

При этой мысли внутри ее все закипело от негодования, и Леона попыталась рассеять свой гнев иронией.

Как глупо, в конце концов, изводить себя из-за того, что может прийти на ум субъекту вроде мистера Уэстона! Скоро он уедет отсюда и никогда больше о них не вспомнит.

Лорд Чард не шел ни в какое сравнение со своим чопорным и надутым секретарем. У Леоны сложилось впечатление, что так или иначе встреча с ними надолго останется у него в памяти. И тут она едва не расхохоталась. Что за нелепая идея! Как раз этого им сейчас меньше всего хотелось, и ей следовало бы молить бога, чтобы лорд Чард как можно скорее забыл о существовании замка Ракли, о Хьюго и обо всем, что было с ним связано.

Внезапно у нее возникло странное и необъяснимое ощущение уверенности в том, что все случившееся было заранее предопределено, что приезд лорда Чарда был неизбежностью, которую никакая сила на земле не смогла бы предотвратить. Она чувствовала, что за всем этим скрывалась некая причина. И тут же резко одернула себя, встряхнув головой. Какие глупости! Просто у нее разыгралось воображение, и не более того.

Словно пытаясь вернуть себя к действительности, Леона ускорила шаг. Ей еще нужно было привести в порядок собственную комнату. Она должна оставить на время мысли о лорде Чарде и вспомнить о делах, которые ей предстояли, — практических, неотложных делах.

Девушка приоткрыла дверь спальни и тут же издала непроизвольное восклицание, больше похожее на вопль.

В кресле у окна сидел мужчина, который поднялся при ее появлении, загораживая собою свет.

— Что… вы… здесь… делаете?

Казалось, слова застревали у нее в горле и с трудом срывались с дрожащих губ.

— Мне необходимо было срочно вас увидеть, — ответил Лью Куэйл.

— Здесь?! В моей комнате?! Как вы сюда попали?

— Поднялся по туннелю, разумеется, — последовал ответ. — У меня была на то причина.

— Убирайтесь? — закричала Леона. — Немедленно убирайтесь отсюда и возвращайтесь туда, откуда вы пришли. Вы не имеете на это никакого права, слышите?!

Никакого!

Под влиянием страха гнев разгорелся в ней с неведомой доселе силой.

— Как вы, однако, вспыльчивы, юная особа! — возразил Лью Куэйл, улыбаясь.

— Вам никто не разрешал появляться в доме, и вы знаете это, — отрезала Леона.

— Ваш брат, который, насколько я могу судить, является владельцем замка, сам пригласил меня заходить сюда, когда бы я ни пожелал, — вкрадчиво заметил Лью. — Кроме того, как вам хорошо известно, он дал мне дополнительную связку ключей. Если я не пускаю их в ход часто, то, поверьте мне, исключительно из уважения к вашему мнению на этот счет.

— Тогда сейчас же уходите, — перебила его Леона. — Это моя комната, и я не потерплю вашего присутствия здесь.

— Я пришел сюда, — ответил Лью, — потому что, как я полагал, это единственное место, где я могу поговорить с вами без опаски. Я знаю, что ваши гости отправились на прогулку верхом. Я ждал, пока они не скроются из вида, но не думаю, чтобы вам понравилось, если бы слуги заметили меня. Они слишком болтливы.

— Что вам угодно? — холодно осведомилась Леона.

Она все еще стояла в проеме полуоткрытой двери, и Лью по-прежнему дерзко смотрел ей прямо в лицо с противоположного края комнаты.

— Это уже более разумный вопрос, — ухмыльнулся он. — Почему бы вам не войти и не прикрыть за собой дверь? Уверяю вас, я буду вести себя вполне благопристойно.

Он явно поддразнивал ее, и Леона испытывала плохо скрываемое омерзение при виде улыбки у него на губах.

Девушка вздрогнула, едва заметив ее, и все же, словно по принуждению, она закрыла дверь и, пройдя немного дальше в комнату, остановилась в оцепенении, чувствуя напряжение в каждом нерве тела, лицо ее побелело, большие испуганные глаза осторожно следили за незваным гостем.

— Вот и отлично, — произнес он, осклабившись. — Не понимаю, почему вы так боитесь меня.