Нож Равальяка - Бенцони Жюльетта

Зато барон увиделся с мадам де Гершевиль и передал ей извинения невестки, которая отсутствовала из-за легкого недомогания.

— Надеюсь, предвещающего счастливые перемены? — улыбнулась придворная дама.

— Видит бог, я понятия не имею и продолжаю довольствоваться надеждами.

— В любом случае я предупрежу наше грозное Величество. Королева никогда не заговаривает с донной Лоренцой и если обращается, то только с приказом, словно к служанке, чтобы унизить ее. Я буду очень удивлена, если завтра она примет ее милостиво, но сделаю все, что смогу.

— Вам не стоит особенно беспокоиться. Ничего хорошего Лоренца не ждет.

Но не ждала Лоренца и потока проклятий на французском и итальянском языках, который обрушился на ее голову, как только она вошла в королевскую опочивальню. Короля там уже не было. Это был день заседания Совета, и король, как обычно, встал в семь часов. Лоренца очень пожалела о его отсутствии, он бы сумел прикрыть рот своей неуемной половине.

Для начала Лоренцу обозвали лгуньей. Она солгала, сказавшись вчера больной, тогда как с утра была на мосту перед Лувром, разговаривала с какой-то жалкой простолюдинкой, которую вдобавок арестовала стража, а она, Лоренца, дала этой страже деньги!..

Королева говорила чистую правду, а Лоренца спокойно постаралась объяснить, что произошло во время встречи.

— С этой женщиной я познакомилась в доме мадам де Верней, и она умоляла меня провести ее к Вашему Величеству, чтобы сообщить Вам о существовании заговора, посягающего на жизнь короля...

— Еще одна скверная интриганская выдумка, но ею займутся господа судьи, раз эта женщина арестована. Если бы это была правда, то вы должны были бы немедленно бежать ко мне и сообщить мне об этом, а не прогуливаться с кавалером и не садиться к нему в карету! Могу себе представить, чем вы там с ним занимались!

Поток оскорблений невозможно было остановить. Лоренца, побледневшая от гнева, еще раз услышала, что она незаконнорожденная, что хитростью и коварством втерлась в честный благородный дом, что она порочная преступница, по которой плачет виселица, блудливая девка, доступная каждому встречному-поперечному, что живот ей надул какой-нибудь солдафон, с которым она спуталась, пока ее муж-простак отсутствует, впрочем, этот идиот получил только то, что заслуживал, раз вытащил распутницу из реки...

Чаша терпения Лоренцы переполнилась. Не обращая внимания на умоляющий взгляд мадам де Монталиве, с которой у Лоренцы сложились теплые отношения, и помощь мадам де Гершевиль, пытавшуюся всеми силами утихомирить разбушевавшуюся, брызжущую слюной мегеру, Лоренца высокомерно произнесла:

— Жаль, что принцесса столь благородного происхождения так дурно воспитана. В дальнейшем я не намерена отягощать ее своим присутствием. Я — баронесса де Курси и имею особое право служить королеве Франции, но отказываюсь от него...

— Стра-а-а-ажа! — истошно завопила королева. Два швейцарца, вооруженные протазанами ^[11], мгновенно появились на пороге.

— Что желает Ее Величество?

Дрожа от ярости, Мария ткнула в Лоренцу пухлым пальцем:

— Зашить эту женщину в мешок и бросить в Сену!

— Что-что? Ну-ка, еще разок? — раздался насмешливый голос короля, который незаметно вошел в оставленную открытой дверь. — Мы не так уж давно вытащили ее оттуда.

Дамы, окружив короля, склонились в низких реверансах, напоминая лепестки цветка, распустившегося на ковре.

Генрих приветствовал их кивком, махнул рукой, приказывая встать, и подошел к королеве поцеловать ее руку. Похоже, он был в превосходном расположении духа.

— Итак, я жду! Что тут у вас происходит? Скажите мне, дорогая, чем вас так огорчила мадам де Курси, что вы готовы обойтись с ней столь бесчеловечно?

— Она заправская лгунья и ответила оскорблением на заслуженный ею выговор, который я лично ей сделала.

Густые седые брови Генриха взлетели чуть ли не до середины лба, он с изумлением повернулся к Лоренце.

— Вас не было вчера во дворце. Неужели вы и в самом деле солгали, баронесса?

— Да, сир. Признаюсь, что солгала. Вчера утром, когда я подходила к Лувру, собираясь приступить к своим обязанностям, меня остановила одна несчастная женщина, умолявшая провести ее к королеве.

— Что ей было нужно от Ее Величества?