Таинственный пруд. Том 1 - Холт Виктория

Грейс подошла к окну и выглянула. Я встала позади.

— Вот в этих зданиях заседает парламент. Они действительно великолепны. А вы слышали, что королева лично открывала королевскую галерею и вокзал Виктории два года назад? И посвятила архитектора в рыцари? Да, отсюда просто чудесный вид на реку.

— Поездка в Лондон — огромное удовольствие для меня. Счастливым оказался тот день, когда я зашла в ваш сад.

— Мы все разделяем это убеждение, — ответила я ей.

Было просто чудесно видеть всю семью, а особенно Джонни. Между нами сложились очень тесные отношения. Он был на четыре года старше меня, и в детстве этот разрыв казался огромным, но по мере того, как мы подрастали, он уменьшался. Когда-то Джонни был героем моей мечты, но с появлением Бена я проявила свое непостоянство и мое обожание обратилось на него.

Он взял меня за руки и улыбнулся той мягкой улыбкой, которая всегда так радовала меня.

— Ого, как ты выросла, Анжелет. Ты ведь была тяжело больна? Мы все за тебя волновались.

— Теперь со мной все в порядке, Джонни. А как поживаешь ты? Тебя еще интересуют эти старые черепки? Тебе все еще нравится копаться в прошлом?

Он кивнул:

— Теперь я полностью погружен в это. В следующем году в Грецию собирается экспедиция. Я надеюсь присоединиться к ней.

— И что ты собираешься искать? Древний город?

— Это означало бы надеяться на слишком многое. Как правило, ты копаешь, копаешь… и, если тебе повезет, находишь разбитую вазу.

— А это мисс Гилмор! — воскликнула я, увидев, что к нам подходит Грейс.

— Очень приятно, — сказал Джонни. — Я много слышал о вас. Тетя Аннора писала нам, как много вы для нее делаете.

— Она для меня делает гораздо больше, — рассмеялась Грейс.

Ее можно было назвать не просто хорошенькой, а, скорее, интересной. Она была элегантной, умела превосходно одеваться, поэтому все обращали на нее внимание. Сейчас на ней было светло-коричневое платье, прекрасно сочетавшееся с ее карими глазами, красивые темно-каштановые волосы уложены в узел на затылке. Единственным украшением была гранатовая брошь, подаренная ей моей матерью. Все очень просто, но, вне всяких сомнений, элегантно. Джонни улыбнулся ей. Если он и подумал, что она всего лишь одна из служанок, то посчитал нужным отнестись к ней особенно мило. Уж таким был Джонни. Привлекательность Бена была столь яркой, что я, действительно, позабыла о том, как мил наш Джонни.

Грейс сказала:

— Я слышала, что вы интересуетесь археологией? Мне тоже интересно все, связанное с прошлым. Как, должно быть, увлекательно вы проводите свое время!

— Я только что говорил Анжелет, что люди воображают, будто археологи постоянно находят какие-нибудь сокровища. Такое случается раз в жизни, если повезет.

— Мне хотелось бы узнать об этом подробней.

— Ну что ж, раз вы у нас в гостях, мы еще не раз встретимся. У нас будет время для бесед.

Мэтью и Елена подошли поздороваться с нами и были представлены Грейс. Джеффри тоже вырос, и ему, должно быть, исполнилось уже пятнадцать.

— Должны приехать Питеркин и Френсис, — объявила тетя Амарилис. — Я решила собрать всех членов семьи, мы ведь так давно не виделись. Я знаю, что все это из-за несчастного случая с Анжелет, а потом ее болезни… Слава Богу, все кончилось, теперь она просто цветет.

Наконец, собрались все приглашенные, и мы сели за обеденный стол — в одном конце дядя Питер, в другом — тетя Амарилис. В прошлом мне не раз доводилось сидеть за этим столом, и я помнила здешние обычаи. Всегда главную роль играл дядя Питер, а все остальные должны были считаться с его мнением. Большей частью разговоры велись о политике, которая, по-моему, интересовала его больше, чем все остальное, вместе взятое. Тогда я была совсем ребенком и мало понимала из того, что говорилось, а теперь, конечно, я была старше, но это был еще не тот возраст, чтобы принимать в разговоре активное участие.

На этот раз разговор шел об отношениях между Россией и Турцией и о том, какую роль должна играть в этом Англия.

— За Палмерстона — весь народ, — говорил дядя Питер.

— Но прав ли он? — спросил Мэтью.

— По-моему, вести войну — плохо при любых обстоятельствах, — сказала Френсис.

Френсис была очень прямолинейной женщиной, одной из немногих, кто решался спорить с дядей Питером. В течение многих лет она управляла некоей миссией в лондонском Ист-Энде. Когда Френсис вышла замуж за Питеркина, они стали работать вместе. Она пользовалась уважением в разных кругах общества за то, что сделала и продолжала делать для бедняков.