Фаворитка императора - Бенцони Жюльетта

Она почти кричала и, несмотря на шум на площади, головы стали оборачиваться к ним. Франсис Кранмер перестал смеяться. Он схватил Марианну за руку, сжимая ее до боли.

– Успокойтесь немедленно, – прошипел он, – и перестаньте говорить глупости. Это ни к чему не приведет, вы не избавитесь от меня!

– А я не боюсь вас. Раз вы мне угрожаете, то перед Богом клянусь, что убью вас. Вы слышите, лорд Кранмер, я убью вас, и на этот раз никакая человеческая медицина вам не поможет! И вы достаточно знаете меня, чтобы не сомневаться, что я это сделаю.

– Я уже просил вас успокоиться! Я понимаю, почему вы так возбуждены. Вы все еще надеетесь на свою значительность, не так ли? Вы убеждаете себя, что ОН вас так любит, что защитит даже от клеветы, что его могущество укроет вас от любой опасности? Но взгляните же трезво на него! Он вот-вот лопнет от радости, от удовлетворенного тщеславия! Для него пережитые им минуты – вершина жизни! Подумайте только: он, корсиканский дворянчик, сочетается браком с одной из Габсбургов! Вся эта роскошь, доходящая до смешного выставка драгоценностей имеют одну цель: ослепить ее! И теперь она будет как угодно вертеть Наполеоном, ибо он надеется получить от нее сына, который сможет продолжить его династию! А вы еще думаете, что он решится вызвать недовольство драгоценной эрцгерцогини ради защиты убийцы? Не составит большого труда узнать через шпионов в Англии, что вас действительно разыскивает полиция за убийство беззащитной женщины, и тогда? Поверьте, девизом Наполеона на это время наверняка будет: «Никаких скандалов!»

По мере того как он говорил, Марианну охватывало горькое разочарование. Тем более жестокое, что подсознательно она признавала его правоту. В эти минуты все великое доверие, которое она сохраняла к могуществу ее любви и ее влиянию на Наполеона, дало трещины и рассыпалось прахом, чтобы больше не вернуться. Конечно, она знала, что нравится ему, что он любил ее страстно, но не больше… Любовь, которую женщина из плоти и крови вызывала в Императоре, не могла соперничать с любовью, испытываемой им к своей Империи и своей славе. Он любил Жозефину, и тем не менее коронованной супруге пришлось спуститься по ступенькам трона, уступая место розовой австрийской телке. Он любил полячку, она носила под сердцем его ребенка… и все же Мария Валевская вынуждена была удалиться, в разгар зимы отправиться в свою далекую Польшу, чтобы там произвести на свет плод этой любви… Что стоит Марианна с ее очарованием и всепоглощающей любовью перед лицом той, от кого он ожидал наследника его славы и Империи?.. Марианна с горечью вспомнила, как он говорил ей беззаботным тоном: «Я женюсь на брюхе!» Теперь это «брюхо» было для него дороже самой великой в мире любви.

Полными слез глазами она следила за удаляющимся в солнечном сиянии, сверкающим двойным силуэтом новобрачных, которые на повороте к мосту словно плыли по океану голов… Голос Франсиса дошел до нее, как из глубины сна, – вкрадчивый, убеждающий:

– Будьте же благоразумной, Марианна, и удовольствуйтесь вашей собственной властью… властью, которую было бы просто глупо компрометировать из-за нескольких сотен экю! Что значит пятьдесят тысяч ливров для королевы Парижа?.. Бони отдаст их вам на следующей неделе.

– У меня их нет! – отрезала Марианна, яростно вытирая кончиком пальца готовую скатиться слезу.

– Но они будут… скажем, через три дня. Я сообщу вам, где и как передать их мне.

– А кто поручится, если я дам их вам, что я буду избавлена от ваших гнусностей?

Франсис потер руки и окинул собеседницу довольным взглядом.

– Я обещаю, что вы будете в полной безопасности… если я в один прекрасный день снова не окажусь в нужде. Всегда можно сочинить новый текст…

– Который рано или поздно будет обнародован? В таком случае, нам не о чем говорить, я не согласна. Все равно вы нападете на меня, да еще в такой день, когда у меня не будет денег! Нет. Делайте что хотите, но вы не получите пятьдесят тысяч ливров!

Говоря это, Марианна уже наметила план. Сегодня вечером она пойдет повидать Фуше, или даже Императора, если будет возможно. Она скажет об угрожающей ей опасности, и если никому не удастся воспрепятствовать распространению пасквиля, она уедет куда глаза глядят, неважно куда, ведь между нею и Императором слишком большая дистанция, чтобы просить его заниматься ее делами. Она уедет… в Италию, например, где ее голос позволит ей заработать на жизнь и где, может быть, она сможет найти своего крестного и добиться расторжения этого ужасного брака. Наконец, вновь став Марианной д'Ассельна, – она обратила внимание, что ее девичья фамилия не упоминалась в пасквиле, возможно, из боязни отрицательной реакции высшего французского дворянства, – она, может быть, сможет немного приблизиться к Наполеону… Снова голос лорда Кранмера вернул ее к действительности.