Империя сердца - Крейг Джэсмин

— Нет, в этом виноват Дизраэли, — раздраженно воскликнул архидиакон. — Этот человек помешался на идее Британской империи. Он не успокоится до тех пор, пока вся карта мира не окрасится в цвета британской короны.

— Не вижу в этом ничего ужасного, — парировал губернатор. — Спросите об этом любого туземца, что он предпочтет — жить под властью англичан или под властью русских.

— Полагаю, туземцы предпочли бы жить сами по себе, — вырвалось у Люси.

Губернатор недовольно покосился на нее.

— Мисс Ларкин, но ведь они как дети, причем дети испорченные. Разве можно допускать, чтобы дети сами собой управляли? По-моему, тут не о чем спорить.

Мистер Честер откашлялся.

— А почему вы заговорили о русских, Люси? У вас есть какие-то особые основания полагать, что царь подбирается к афганскому пирогу?

— Да. По дороге нам встретился отряд русских солдат. Совсем недалеко от Хайберского перевала. Они сказали, что держат путь из Кандагара в Кувар, но заблудились по дороге. У них было при себе послание от Мохаммеда Аюба к куварскому хану.

— Мохаммед Аюб? — наморщил лоб мистер Разерспун. — Почему это имя кажется мне знакомым?

— Это опальный сын афганского эмира, — пояснил архидиакон. — Он затеял мятеж против своего отца, но потерпел поражение и был отправлен в Персию. Вы хотите сказать, Люси, что сын эмира объявился в западном Афганистане?

— Если верить русским, так оно и есть.

— Уверен, что канцелярия вице-короля очень заинтересуется этой информацией, — пробормотал архидиакон. — Вот что, милая. Напишите-ка мне отчет обо всем, что вы знаете касательно афганской политики. Я возьму отчет с собой в Лахор и позабочусь о том, чтобы вице-король лично прочел этот документ.

— Я с удовольствием помогу, чем могу, но, кроме этого единственного эпизода, мне ничего не известно. Я знаю лишь, что куварскому хану доверять ни в коем случае нельзя. Во время плена у меня не было возможности выяснить что-нибудь представляющее интерес для британских властей. Ни хан, ни его старейшины не делились со мной своими политическими суждениями. — Против воли в голосе Люси прозвучала горечь. — В Куваре женщины считаются недочеловеками, а я к тому же — иностранка, поэтому ко мне относились еще хуже.

Мистер Разерспун поморщился.

— Я полагаю, архидиакон вовсе не настаивает на том, чтобы вы перешли к описанию… всяческих кошмарных переживаний личного свойства, — поспешно произнес он. — Мы и так догадываемся, что вам пришлось перенести… очень многое. Уверен, вы хотели бы поскорее вычеркнуть из памяти эти воспоминания.

— Что верно, то верно. — Люси поднялась. — Хорошо, мистер Честер, я изложу на бумаге все, что знаю. Только не уверена, сумеете ли вы извлечь из этого пользу.

— Спасибо, дорогая.

Люси опустила взгляд.

— Мистер Честер, теперь, когда моя личность установлена, что вы мне посоветуете? Как мне действовать дальше?

Архидиакон мягко улыбнулся:

— Ну, это проще простого, милая. Советую вам как можно быстрей отправляться домой. Мы закажем вам хорошую каюту на пароходе. Отправляйтесь-ка в Англию, к родным и близким. С прошлым покончено. Вам предстоит долгая и счастливая жизнь. Ни секунды не сомневаюсь в этом.

7

Абдулла спрыгнул с высокой стены и оказался в саду сагиба Разерспуна. Нырнув в кусты, он благополучно укрылся от слуг и спрятался за розарием, где мраморный лев охранял парадный вход в особняк. Закуток был совсем маленький, но, к счастью, Абдулла не отличался крупным телосложением. С улыбкой он выдернул из пальца розовый шип и небрежно отшвырнул его в сторону. Рашид был бы доволен ловкостью своего ученика.

Абдулла понял, что хорошо рассчитал время. Карета уже стояла у лестницы: кожух опущен, вместо него установлен солнцезащитный тент. Двери особняка были нараспашку. Вот на веранду вышел сагиб Разерспун с двумя женщинами.

Которая из них? Абдулла чуть подался вперед, раздвинув ветки. Нет, ни одна из женщин не подходила к описанию. Та, что слева, слишком стара, а та, что справа, слишком белая и толстая. Рашид говорил, что его женщина смуглая, а губы у нее как лепестки лотоса, подернутые предрассветной росой.

Раздался еще один женский голос, потом звонкий смех. Абдулла приподнялся над розовым кустом и увидел стройную темноволосую женщину. Она спускалась по ступенькам, весело говоря что-то слугам.

«Вот это точно она. Та самая англичанка, которая украла сердце моего господина и собирается увезти свою добычу за океан», — решил Абдулла.