Грешная любовь - Медейрос Тереза

Катриона фыркнула:

— Да он просто защищал мою честь, а настоящий герой именно так и должен поступать.

На мгновение их взгляды встретились. Оба одновременно вспомнили ту опасную и пьянящую минуту в постели Катрионы, когда Саймон едва не похитил девичью добродетель вместо того, чтобы защитить ее.

Уэскотт отвел глаза в сторону, недовольно пробурчал что-то невнятное и поудобнее расположился на сиденье. Когда он совсем отвернулся и принялся рассматривать из окна кареты, пробегающие мимо деревенские пейзажи, Катриона подняла книгу к самому лицу, чтобы скрыть невольную улыбку. Мысль о том, что Саймон ревнует ее, пусть даже и к коту, была неожиданно приятной.

Роберт Брюс и книга помогали ей отвлечься от беспокойных мыслей. Они с Уэскоттом оказались вновь наедине в первый раз после того утреннего пробуждения. Катриона невольно вспоминала, как она почувствовала нежные губы Саймона на своих губах, как его руки ласково скользили по… впрочем, лучше даже и не уточнять, куда в ту минуту добрались его руки, а точнее, пальцы.

Катриона наклонилась, вызвав этим движением недовольство дремлющего кота, и открыла ближайшее к ней окошко кареты.

— Здесь немного душно, не кажется ли тебе? — прервала она затянувшееся молчание, подставляя разгоряченные щеки потоку свежего воздуха.

В ответ Саймон лишь повел бровью. По мере продвижения кареты на север воздух становился заметно свежее.

Неожиданно Уэскотт указал на дорожную сумку, которая стояла на полу кареты у ног Катрионы:

— Нет ли у тебя там какой-нибудь другой книги?

Этот невинный вопрос вызвал у Катрионы панический испуг. Ей моментально вспомнилась палисандровая шкатулка, которая вчера ночью была надежно упрятана под стопкой нижнего белья.

— Нет! — воскликнула она, проворно хватаясь за парчовую ткань дорожной сумки. Однако ручку сумки, выполненную из слоновой кости, уже крепко держал Уэскотт.

Крайне заинтересованный непонятным возбуждением Катрионы, он сильнее потянул сумку к себе.

— Тогда меня вполне устроит газета или любой бульварный листок. Надо же как-то скоротать долгие часы, пока мы не доберемся до места нашего будущего ночлега.

— Нет, у меня нет никаких газет.

Катриона дернула сумку к себе. Отчаяние придало ей силы, и этот рывок увенчался успехом. Сумка выскользнула из рук Саймона и вернулась на более безопасное место рядом с Катрионой.

Уэскотт откинулся на спинку сиденья и вытянул вперед длинные ноги. На его лице отразилось самодовольство, словно он только что вышел победителем небольшого соперничества.

— Что за секреты, дорогая? Неужели там спрятаны мои деньги?

— Хорошо. Можешь взять эту книгу.

Катриона бросила книгу в сторону Саймона, и ему оставалось лишь ловко поймать ее.

Всмотревшись в позолоченные буквы на обложке, Уэскотт прочел вслух:

— «Путешествие пилигрима»? А я надеялся, ты читаешь что-нибудь более… возбуждающее.

— Наверное, что-то вроде «Похотливые истории гулящей Нелл»?

— Нет, эту книгу я уже читал, и не один раз. — На губах Саймона заиграла порочная улыбка. — Ходят слухи, что автор этих историй взял именно меня в качестве прототипа самого распутного и искушенного из всех любовников этой Нелл.

Стараясь не вспоминать, каким искушенным проявил он себя в постели с ней, Катриона кивнула в сторону книги:

— И здесь также есть персонаж, для которого ты послужил прототипом. И зовут его сатана.

Оставшись без своего романа, Катриона стала рассматривать виды, проплывавшие за окном кареты. Спустя несколько минут гробового молчания она украдкой посмотрела на Саймона. Тот выудил из жилетного кармана очки с прямоугольной оправой и, похоже, серьезно погрузился в чтение. У Катрионы немного отлегло от сердца. Уэскотт, с очками на носу и с выбившейся из прически прядью волос, упавшей на брови, теперь совсем не производил впечатления распутного повесы. Скорее, это был профессор из какого-нибудь солидного университета. Но Катриона тут же представила себе список дисциплин, которые мог бы преподавать такой профессор, — дуэльное мастерство, азартные игры, искусство флирта, походы к проституткам.

И еще — умение разбивать женские сердца.

Улыбка на ее лице погасла. Завтра вечером ей суждено уже быть законной женой Уэскотта. Как жаль, что намеченное бракосочетание всего лишь обязательное условие ее делового договора с ним. Воображение Катрионы невольно стало рисовать картины совсем другой поездки. Поездки двух счастливых возлюбленных, решивших соединить любящие сердца, став мужем и женой. В эту минуту Саймон мог бы держать ее на своих коленях и нежно обнимать. Тогда бы никому из них не понадобилась книга, и томительные часы поездки не нужно было бы заполнять какими-то придуманными занятиями.