Прекрасный принц - Гарвуд Джулия

Она тихонько вздохнула и прошептала:

– Скажите, а приходилось вам испытывать в своей жизни такой безотчетный страх, что он буквально съедал бы вас? – И, не дожидаясь ответа, продолжала:

– Я помню, однажды, еще в детстве, я безотчетно боялась сокола, которого отец принес домой. Мне было мало того, что хищник сидел в клетке. Я не могла находиться с ним даже в одном сарае. И даже во дворе. Кончилось дело тем, что я стала прятаться у себя в комнате.

Лукаса удивила эта, как ему показалось, чертовски странная реакция.

– А почему вам было так страшно?

– Мой дядя Малькольм сказал мне, что этому соколу очень нравятся голубые глаза. У меня до сих пор мурашки, когда я вспоминаю, как он говорил это мне. Вы когда-нибудь замечали, какие у сокола острые когти?

– У вашего дяди злые шутки.

– Я боялась его так же, как сокола, – призналась она снова шепотом.

– Это тоже был безотчетный страх?

– Нет, я не зря боялась его. Сейчас ведь без труда можно отыскать кого-нибудь в городе, да? Теперь, когда телеграф стал таким модным и почти куда угодно можно доехать на поезде, очень легко найти другого человека… если ищешь. Ведь так?

– Да, – ответил он. – А почему вы спрашиваете? Она не хотела говорить ему правду. Может, она зря волнуется. Скорее всего, как только дядя Малькольм получит деньги своей матери, он и не вспомнит ни о двойняшках, ни о ней, Тэйлор. У него не будет никакой надобности преследовать ее. Но она знала, что это не так.

– Просто я веду себя как дурочка, – сказала она Лукасу.

– А какие еще у вас были безотчетные страхи?

– Я каждый раз на ночь запирала дверь в свою комнату – боялась, что кто-нибудь войдет ко мне, пока я сплю.

– Мне это вовсе не кажется безрассудным.

– Возможно, вы и правы, – согласилась она. – Но я еще пододвигала к двери тяжеленный дубовый комод для подстраховки.

– Кто, по-вашему, мог зайти к вам, пока вы спали? Просто кто-нибудь или кто-то конкретно?

– Просто кто-нибудь. – Она заговорила о другом, прежде чем он успел задать свой следующий вопрос. – Если вы вернетесь к себе в горы…

– Не если, Тэйлор, а когда, – поправил он.

– А что будет, если вы вдруг понадобитесь своим братьям?

– Они будут знать, где меня искать. На это уйдет не больше одного-двух месяцев.

– Вот они обрадуются, особенно если им вдруг срочно понадобится помощь.

– Да они сами прекрасно управятся, – упрямо возразил он.

– Я бы точно не отправилась вас искать.

– Я об этом даже и не думал.

Она фыркнула. Он улыбнулся. Эта маленькая женщина – с характером. Старается не показать его, но у нее это плохо получается. Тэйлор, явно не сознавая, что делает, мертвой хваткой вцепилась ему в руку, так что ногти впились в кожу. Лукас не понимал, почему она так возмутилась из-за его братьев. Ведет себя так, будто он и вправду бросает своих родных. Она просто не понимает. У него с братьями был уговор, когда они попросили его о помощи, и он сделал все, что обещал. Черт побери, он сделал больше чем достаточно.

Что она вообще знает о его жизни? Ее с рождения баловали и опекали. И уж наверняка она никогда не испытывала никаких лишений. И даже не могла себе представить, что чувствуешь, когда сидишь в камере два на четыре фута без окон, но с огромным количеством крыс, а со всех сторон раздаются вопли умирающих.

Лукас не собирался объяснять ей, что он чувствует и почему.

Он никогда не говорил о войне и сейчас не собирается этого делать, А ее мнение о нем его не интересует.

Но он сразу почувствовал, что лжет сам себе. Ее мнение было ему вовсе не безразлично. Он не мог понять почему: что-то здесь не сходилось. Он просто устал, вот й все. Усталость мешает ему рассуждать логически. Шторм все еще бушевал с той же силой, и Лукас не удивился бы, услышав тревожный звон судового колокола, дающий пассажирам сигнал покинуть корабль.

Он не имел привычки волноваться по поводу обстоятельств, которые не в состоянии был изменить. Если судно пойдет ко дну, он схватит Тэйлор и поплывет к ближайшему берегу или умрет, пытаясь это сделать.

Близость Тэйлор сбивала его с толку. Она была такая мягкая и шелковистая. От нее так чудесно пахло. Розами. Ее гладкая кожа, придуманная специально для поцелуев, могла довести любого мужчину до сумасшествия, и единственным его желанием было прижаться лицом к изгибу ее шеи и заснуть, вдыхая ее аромат.

Опять ложь. Он хотел ее. Хотел погрузиться внутрь…