Люби меня вечно - Линдсей Джоанна

Он удивил ее, рассеяв ее заблуждение:

— Я восхищался твоими волосами, Ким. Когда они рассыпались у тебя по плечам, я сразу вспомнил…

Он не договорил — намеренно. В этом не было необходимости. Ее румянец стал огненным. Она не верила своим ушам: невероятно, чтобы он спустя столько времени вдруг заговорил о том, как они любили друг друга. Она часто вспоминала об этом. Слишком часто. Но Лахлан должен был бы уже позабыть о случившемся!

Он вдруг спросил — как часто делал в последнее время — ни с того ни с сего:

— Зачем ты его поощряешь? Он тебе в отцы годится. Она не стала притворяться, будто не поняла, о ком он говорит.

— Какое это имеет значение? Джеймс далеко не стар, Лахлан. Он в расцвете сил, совершенно здоров, полон энергии. Женщины находят его привлекательным — в том числе и я. Или вы думаете, что двое людей разного возраста не могут иметь что-то общее? Тут я с вами не соглашусь; мы с Джеймсом уже обнаружили, что нас интересует множество самых разных вещей.

Он сначала пробормотал себе под нос что-то невнятное, а потом ворчливо спросил:

— А его поцелуи заставят тебя забыть обо всем, милочка? Он зажжет в тебе такую же страсть, как я?

Ей понадобилась вся ее воля, чтобы снова не покраснеть. Она задумчиво проговорила:

— Трудно сказать. Он еще меня не целовал. Наверное, надо это выяснить. Полагаю, поскольку у него было больше времени практиковаться, он должен неплохо это уметь.

— Тогда позволь мне освежить тебе память, чтобы легче было сравнивать…

— Не смейте! — прошипела она. — Вы что, с ума сошли? Мы здесь не одни!

Теперь, когда ему удалось вывести ее из себя, он довольно улыбался.

— Ах, какая жалость! Но я подожду, пока мы останемся вдвоем. Она ахнула:

— Черта с два… То есть я хочу сказать… оставьте ваши намерения меня снова целовать, Лахлан Макгрегор. Я этого не допущу. И вообще — с чего вам этого вдруг захотелось?

— Поцеловать прекрасную женщину? — улыбнулся он. — Разве я не рассказывал тебе, как люблю это делать?

Тут ей пришло в голову, что Лахлан ее дразнит. Она догадалась бы об этом и раньше, если бы у нее было больше опыта. Ее замкнутый характер обычно не позволял окружающим с ней сблизиться. Но Лахлан от недостатка нахальства не страдал, и ее сдержанность не остановила его. Кимберли ужасно хотелось бы знать, когда именно он начал ее дразнить и какие из его слов были сказаны всерьез.

Однако она мрачно посмотрела на него:

— Да, вы мне об этом рассказывали. И я уверена, что вы в последнее время немало этим занимались — вокруг ведь столько прекрасных женщин! Я даже подумала: может быть, Джейн именно поэтому сегодня утром поссорилась с матерью, наверное, вы вскружили ей голову своими поцелуями? Он фыркнул:

— Это чудо благовоспитанности? Я не поверил, что у девушки нет никаких недостатков, и оказался прав: у юной леди есть один, но очень серьезный.

— Я и сама вспыльчива, — напомнила ему Кимберли, стараясь не выказать удовольствия от того, что Джейн его не заинтересовала. — Однако это не помешало вам…

— Ты — живая и отважная, милочка. Большая разница, имей в виду.

Конечно, Кимберли снова покраснела. Этот человек в последнее время отпускает ей слишком много комплиментов. Хотела бы она понять, почему. Может быть, он пытается загладить свою вину?

Но несколькими комплиментами за потерю невинности не отквитаться. Ей еще только предстоит расхлебывать последствия — придется обо всем рассказать тому, за кого она выйдет замуж. Впрочем, некоторые мужчины не в ладах с логикой, так что вполне вероятно, что он действительно пытается успокоить свою совесть.

— Ну, Джейн тут не единственная прекрасная женщина, — продолжила она. — Полагаю, вы без дела не сидели. Леди Эдит…

— Настолько глупа, что даже не замечает, когда делает из себя дурочку, — быстро перебил он. — От ее трескотни любой мужчина запьет уже через пару дней.

Кимберли чуть не кивнула — она думала то же самое. В ней боролись противоречивые чувства: раздражение из-за того, что он отметал ее доводы, и радость, что его ничуть не заинтересовали те женщины, за которыми, как она решила, он наверняка начнет ухаживать.

Но против Моники Элгар ему сказать будет нечего. Даже Кимберли против своей воли начала ей симпатизировать — такая она была милая. И ей действительно хотелось добиться от Лахлана признания, что он целовал кого-то еще. Будет неприятно это слышать, зато наверняка поможет ей перестать непрестанно думать о нем.